— Он пришел к тебе, но ты был в командировке. Ему было тогда очень плохо.
— И ты его решила пожалеть?
Настя взглянула мужу в глаза и тихо произнесла:
— Мне тоже было очень плохо. После той встречи с одноклассниками, тебя будто подменили. Ты стал совсем чужой. Мы перестали быть родными. Что там произошло?
Трубников не ответил. В ушах продолжало гудеть, а в глазах мутиться. Теперь ему многое стало ясно. Как же он об этом не догадался раньше? А ведь именно три года назад ему начали сниться эти проклятые сны. Однако жена всегда уверяла, что знала только одного мужчину.
— Значит, ты все это время лгала, что знала только меня.
— Я не говорила, что знала только тебя. Я говорила, что знала только одного мужчину, — произнесла она серьезно и сжалась, как нашкодившая кошка в ожидании пинка.
— Ах, вот оно что! — криво усмехнулся Трубников. — Так, значит, настоящий мужчина — Колесников, а я не пристегни рукав. Ну ты сука!
Трубников пытался разжечь в себе злость, но из этого ничего не получалось. «Немедленно схватить кухонный нож и рвануть к Колесникову!» Но увы! В душе остались одни головешки. Евгений покачал головой и уныло спросил:
— Значит, тебе с ним лучше, чем со мной?
— Да, — ответила Настя и смело посмотрела в глаза. — Каждый раз, когда мы встречались, для меня это было праздником.
— И как часто… вы устраивали праздники?
— Раз в неделю мы обязательно встречались.
— У него на квартире?
— Да. Но в последний раз мы решили расстаться. Ради тебя. Он очень тебя любит. И все эти годы страдал, что встречался со мной. И я страдала.
— Смотрите, какие страдальцы, — зло рассмеялся Трубников. — И когда же вы решили расстаться?
— Три недели назад. На второй день после того, как ты забрал его из больницы.
— Что? В тот день? Когда вы успели? Ты ведь работала.
— Мы встретились с ним утром. До работы. Ты спал. Он позвонил в пять утра тебе. Но ты не проснулся. Трубку взяла я. Мы договорились встретиться в последний раз у него на квартире. Он не хотел. Говорил, что у него нет ключей. Но я настояла. Мы встретились у подъезда. Он отпер замок моей булавкой… Когда я вернулась, ты еще спал.
— А если бы я не спал, чтобы ты мне наврала?
— Я бы сказала правду. Мне уже все равно.
Трубников угрюмо опустил голову и долго смотрел в пол.
— Значит, это ты справлялась о нем в больнице?
— Я.
— И передачки носила?
— Носила.
— И он их принимал?
— Принимал!
Трубников уныло покачал головой:
— Вот мерзавец. А мне говорил, что передачки до него не доходили.
Евгений поднялся с кресла и уныло направился на кухню. Однако вместо ножа достал из холодильника бутылку коньяка, снял с полки стакан и проследовал к себе в кабинет. Там он рухнул на диван, налил себе полный стакан и залпом выпил. После чего укутался в плед и застыл, уставившись пустыми глазами в темноту. Так прошел час или два, а он все сидел на диване в той же позе и, почти не мигая, смотрел в пустоту.
Внезапно дверь осторожно приоткрылась, и в проеме обозначился силуэт жены. Трубников дернулся, как ужаленный, и угрожающе прохрипел:
— Не смей входить в мой кабинет, шлюха!
— Да-да, я сейчас уйду, — кротко пролепетала Настя и сделала шаг назад. — Извини. Я просто хотела спросить: теперь, когда ты все знаешь… что ты намерен делать?
Болезненная усмешка исказила пьяную физиономию рогоносца.
— А что бы ты делала на моем месте?
— Я не знаю, — шмыгнула носом супруга. — Может быть, подала на развод…
— Вот и подай, — грубо отозвался Трубников. — А сейчас оставь меня одного.
Жена закрыла дверь, и Евгений услышал, как она засуетилась, собирая вещи. «Катись-катись», — зло прошептал он и снова плеснул в стакан коньяку.
Два чемодана уже стояли в прихожей, когда Настя снова робко постучалась в кабинет. Не услышав ответа, она тихо отворила дверь и произнесла с комом в горле:
— Я ухожу, прощай. Остальные вещи заберу позже.
— Вали! Будь счастлива со своим единственным мужчиной.
— Я не к нему. Я к маме.
— Мне безразлично…
Она немного помолчала, затем спросила:
— Ты будешь объясняться с Колесниковым?
— Да. У меня будет с ним отдельный разговор, — недобро оскалился Трубников.
— Ты его убьешь?
— Не бойся! — нервно расхохотался Трубников. — Всего лишь отправлю в тюрьму за убийство Олега Маргулина.
Настя переступила порог кабинета и приблизилась к дивану.
— Пятого февраля Маргулина действительно была у Колесникова. В тот день я приехала к нему, но он меня выгнал. Сказал, что вечером у него свидание с той, которую он ждал всю жизнь. Я не поверила. Подумала, что у Димки новая баба. Спряталась за гаражи и своими глазами увидела, как во двор въехала Марго на своих белых «Жигулях».
44
После того как дверь за женой захлопнулась, Колесников резво вскочил с дивана и бросился к телефону. Он набрал номер Маргулиной и, услышав ее шаловливое «алло», прохрипел в трубку:
— Я разобрался со своей женой.
— Это чувствуется по твоему голосу, — с насмешкой ответила Марго. — Надеюсь, она жива?
— Жива и здорова. И в данный момент уже на полпути к своей маман. Вот так. А я опять свободен, как орел.
— И уже успел обмыть свободу?
— Успел, дорогая Марго, успел… Скажи, ты знала?
— Об этом многие знали. Они почти не скрывались. В тот вечер Лазуткина не удосужилась даже как следует спрятаться, что, впрочем, в ее стиле.
— Значит, ты все-таки была у Колесникова пятого февраля?
— Простите, сэр, но вы задали слишком некорректный вопрос. Он может подмочить мою репутацию, — засмеялась Марго.
— Твой смех слишком весел для вдовы. Тебе не кажется? Впрочем, плевать! Я хочу тебя видеть, Маринка. Прямо сейчас.
— Не поздновато?
— Плевать! Я еду.
— Что ж, я всегда рада тебя видеть.
— Даже с компанией?
— Ты собираешься приехать с компанией?
— Непременно с компанией. А если точнее — с Колесниковым. Словом, жди!
Не дождавшись согласия, Трубников бросил трубку и хлобыстнул еще четверть стакана. Затем неуверенно направился в прихожую. В прихожей он с трудом натянул на себя пальто, кое-как влез в ботинки и, не зашнуровавшись, вышел из квартиры. «Только бы Колесников оказался дома», — подумал он и вызвал лифт.
