Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
Багров вернулся в Москву, скачал с почты и просмотрел видеозапись аварии – Муна оказалась вполне продвинутой пользовательницей. И Матой Хари в придачу. После чего вновь уехал в Гагарин, с видео на флешках, твердо намеренный теперь уже законным путем ввести в перечень вещдоков видеорегистратор с «Форда».
Кстати, в этот раз он ехал с договором и адвокатским ордером на представление интересов своих доверителей – супругов Томских.
За вечер, проведенный в столице, взбешенный Олег Всеволодович успел нагнать большие волны. Коллегия адвокатов взяла дело под особый контроль, влезть в драку были готовы первые лица юридического сообщества. Потому что если еще и адвокатов беспределить, то что останется в этой стране от юриспруденции?
Не факт, что вся развязанная Багровым войнушка возымела бы действие, будь хозяин «Мерседеса», сидевший за рулем в момент аварии, действительно крупным чиновником или политиком. Сейчас же, после поднятой бучи, его, похоже, просто сливали.
По крайней мере, больше никто в официальное расследование ДТП вмешиваться не пытался, о чем Багрову поведали друзья из соответствующего ведомства.
Вообще, тема друзей в этой области не менее, а может, и более важна, чем в любой другой. Поэтому круг дружественного общения серьезного юриста весьма обширен. Да и юрфак оканчивали не только будущие адвокаты, но и будущие федеральные судьи, и прокуроры, и даже некоторые ответственные сотрудники спецслужб.
Короче, хорошо все то, что хорошо кончается.
Хотя осадок все равно остался. А если б в аварии пострадал не адвокат? Если б это был местный мужик на «Жигулях»? Чем бы тогда все кончилось, один бог знает. Может, всю жизнь чинил бы машину пьяному мелкому божку, маленькому звену нижней части выстроенной вертикали власти. А если, не дай бог, в тебя влетит пьяный представитель верхней ее части? Пожалуй, и коллегия адвокатов не поможет.
Короче, как был холопский строй, так и остался. И все тридцать вертикальных слоев так и остались холопскими: для того, кто ниже, – барин, для того, кто выше, – раб. А самый верхний – который вроде бы ни для кого не холоп – так он в свою очередь вечный заложник. Потому что при любой перетряске будет отвечать за все.
Единственная возможность для верхушки современного социума жить по-человечески – это смириться с нормальной, раз в сколько-то лет, добровольной сдачей власти. Только тогда высшие начальники смогут жить без страха и до, и после властвования. Да и во время властвования тоже. Но, видать, рефлексы не позволяют. Каждый следующий, схвативший закон и общество за горло, надеется, что уж его-то обойдет участь предыдущего.
Не обойдет…
На этот раз Ольга летела в Волжск не одна, а в компании Петра и Елены. Те откровенно наслаждались очарованием бизнес-класса: они и в обычной жизни здорово подотстали от своего бывшего кумира. Впрочем, как посмотреть – в отличие от их любимого Борика ребята не сидели в тюрьме.
Утром свидетели уже были на допросе у Владимира Евграфовича.
Опытный следователь смотрел на них с плохо скрываемой усмешкой, но старательно записывал детали: про пересчет купюр в пачках, про серенькую сумку, про «лично слышал». Думается, Колышкин знал цену этим свидетельствам. Однако – одновременно с понятным недоверием – старый волк вполне допускал, что все могло бы быть именно так, как рассказывали москвичи. Так сказать, исторически достоверная реконструкция событий.
Шеметова с интересом наблюдала за ним, испытывая безусловное уважение к Владимиру Евграфовичу как к профессионалу.
Она уже была наслышана о его подвигах.
Именно Колышкин, вместе с дружественными операми, раскрутил шайку местных черных риелторов, отправивших на тот свет более десятка одиноких пожилых людей. Это только доказанные эпизоды. А сколько осталось нераскрытых… Единственное, в чем были виноваты жертвы, – они владели враз ставшей дорогой недвижимостью. Шайка оперировала так долго, поскольку была очень хорошо прикрыта. Имелся свой нотариус, свой риелтор, два собственных киллера, водители и даже куратор из силовых структур. На суде он клялся, что ничего не знал о крышуемом бизнесе. Хотя, конечно, знал. Просто отстегиваемые нелюдями деньги напрочь закрывали алчные глаза.
Проблема в том деле была не только в его сложности и запутанности. Сразу два участника – нотариус и один из киллеров – были родственниками очень высокопоставленных людей. На следователя и оперативную группу оказывалось невероятное давление, апофеозом которого стали три выстрела из переделанного в боевой травмата. Практически в упор.
Колышкин, к счастью, особо не пострадал – только ребра снесло, – поскольку давно уже носил под своей знаменитой трехцветной рубахой тонкий кевларовый бронежилет.
Отлежал меньше недели в больнице. Не прекращая и там пасти своих мерзких клиентов. Потом вышел на работу. Спокойный.
Сутулый. Нисколько не похожий на импозантных детективов из голливудских боевиков.
Все так же бесстрастно подводил главных фигурантов дела к заслуженному ими финалу, деловито выстукивая на старинной пишущей машинке обвинительное заключение.
Приговор черным риелторам давно оглашен.
Оба киллера и глава группы, нотариус – теперь уже бывший, понятно, – уехали бессрочно на остров Огненный в Вологодскую область. Родственники не помогли, более того, сами потеряли свои посты. Ну, а вечным зэкам ходить ныне в позиции КУ до самой смерти. Хотя ходят они не так много. В основном сидят в своих камерах, по двое-трое, коротают один бессмысленный день за другим, уже не понимая, зачем им были нужны все эти квартиры, машины, деньги…
Говорят, многие из них, отсидев с десяток лет и даже избавившись от некоторых хворей – там относительно неплохое медицинское обеспечение, – слезно просят потом прекратить их муки и привести смертный приговор в исполнение.
А Владимира Евграфовича по-прежнему ценило, но не любило начальство.
Да и за что любить? Конфликтный он человек. Не от мира сего. Как сыч, охотится по ночам со своей огромной машинкой за зачумленными крысами.
Он, кстати, пристрастием к ночному образу жизни и Шеметову поверг в сильное изумление. После первого визита она успела забыть про странные привычки следователя.
Так вот, когда Ольга попросила Владимира Евграфовича выделить ей время для серьезного разговора, тот немедленно дал согласие.
В два часа ночи, перед следственным управлением. Очень походило на знаменитое «в полночь, возле амбара».
Почувствовав смущение адвоката, смутился сам, покраснел даже. Тут же вновь напомнив, мол, народ не выдерживает стука его машинки, поэтому работать Колышкин предпочитает ночами.
Впрочем, Шеметова и сама уже проявила в памяти когда-то услышанный факт. Она согласилась. И сейчас идет для решительного разговора.
– Доброй… ночи, Владимир Евграфович, – поприветствовала Ольга, слегка запнувшись вначале.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
