— Да нет же. Эту девицу, по-моему, все пытались затащить в постель. Все, кроме Эркарта.
— Я не заметил. После двух бутылок шампанского я мало что замечаю. Но вообще это было не похоже на обычную вечеринку у Лиз. Я имею в виду, все пристойно, без вывертов. Хотя выпивки хватало. Но ничего такого, что бы выходило за рамки.
— Ничего такого?..
— Ну, вы понимаете, компания Лиз… они там все немного сумасшедшие. — Байерс уставился на один из календарей, словно вспоминая что-то. — Все как один чокнутые…
Ребус мог себе представить, как Барни Байерс пытается вписаться в компанию, найти общий язык с Паттерсон-Скотт, Килпатриком и остальными. Как они… терпят Байерса, этого «нуворикшу». Он не сомневался, что Байерс был душой компании, громче всех хохотал. Только вот они смеялись над ним, а не с ним…
— Отвратительная. Не убирали с предыдущей попойки, а прошло две недели. Вечеринка Лиз, а не Грегора. Грегор вспылил. Лиз или кто-то другой должны были навести там порядок. Та еще помойка, как в логове у сквоттеров в шестидесятые. — Он улыбнулся. — Не нужно бы вам такое говорить — вы ведь полицейский, но на ночь я там не оставался. Часа в четыре ночи поехал домой. Абсолютно пьяный, но на дороге никого не было, так что я не представлял собой угрозы для чьей-то жизни. Но… вы послушайте дальше! Когда я приехал и вышел из машины, чтобы открыть гараж… ногам стало что-то холодно. Посмотрел — а я босой! В одном носке без ботинок, представляете? Одному Богу известно, как я этого не заметил…
8
Злость и ненависть
И что же, Джона Ребуса встретили как героя? Как бы не так. Нашлись даже такие, кто счел, что его поездка только все окончательно запутала. Может быть. Старший суперинтендант Уотсон, например, по-прежнему настаивал на том, что им нужно сосредоточиться на поиске Уильяма Гласса. Он сидел и слушал доклад Ребуса, а старший инспектор Лодердейл покачивался из стороны в сторону на другом стуле — иногда устремлял безразличный взгляд в потолок, иногда разглядывал совершенно безупречную стрелку на своей брючине. Было утро пятницы. В воздухе стоял запах кофе. Кофе циркулировал и по нервной системе Ребуса, пока он говорил. Уотсон время от времени прерывал его, задавал вопросы голосом слабым, как запах послеобеденного мятного леденца. Наконец он задал очевидный вопрос:
— И что ты об этом думаешь, Джон?
И Ребус дал ему очевидный и при этом единственно честный ответ:
— Не знаю, сэр.
— Давайте-ка подведем итог, — сказал Лодердейл, отрывая глаза от стрелки на брюках. — Она возле телефонной будки. Говорит с человеком в машине. Они ссорятся. Мужчина уезжает. Она какое-то время остается на месте. Потом приезжает другая машина. А может, та же самая. Снова ссорятся. Машина уезжает, а ее «БМВ» остается на площадке. А в следующий раз ее видят в реке близ дома, который принадлежит мужу ее подруги. — Лодердейл помолчал, словно приглашая Ребуса возразить. — Мы до сих пор не знаем, когда и где она умерла. Известно только, что она оказалась в Куинсферри. А ты ведь говорил, что жена этого актера — старая подруга Грегора Джека?
— Да.
— Есть какие-либо данные о том, что они были больше чем друзьями?
Ребус пожал плечами:
— Мне ничего такого не известно.
— А этот актер, Рэб Киннаул? Может, он и миссис Джек?..
— Может быть.
— Удобненько, правда? — сказал старший суперинтендант, поднимаясь, чтобы налить себе еще чашку черной смерти. — Я хочу сказать, что если мистеру Киннаулу нужно было бы избавиться от тела, то лучшего места не найти. Бросить в быструю речку за домом, и все дела. Тело унесет в море, и найдут его через несколько недель. А то и вообще не найдут. А он всегда играл убийц. Может, все это и засело у него в голове…
— Вот только в тот день, в среду, — сказал Лодердейл, — у Киннаула было назначено несколько встреч.
— А вечером?
— Вечер он провел дома с женой.
Уотсон кивнул:
— И снова мы возвращаемся к миссис Киннаул. Может быть, она врет?
— Она явно у него под башмаком, — сказал Ребус. — И принимает слишком много депрессантов. Я очень удивлюсь, если она сможет отличить вечер среды у себя в Куинсферри от двенадцатого июля в Лондондерри.[33]
Уотсон улыбнулся:
— Хорошо сказано, Джон, но давай держаться фактов.
— А фактов у нас кот наплакал, — сказал Лодердейл. — Ведь мы все знаем, кто наиболее очевидный кандидат на роль убийцы. Муж миссис Джек. Она узнаёт, что его поймали в борделе со спущенными штанами, они ссорятся. Убивать ее он, может, и не хотел, но в сердцах ударил. А она возьми да умри.
— Брюки на нем не были спущены, — напомнил своему начальнику Ребус.
— Кроме того, — добавил Уотсон, — у мистера Джека есть алиби. — Он заглянул в свои записи. — Утром у него была встреча с избирателями. Днем он играл в гольф, и это подтверждено его партнером и проверено констеблем Брумом. Потом заседание, где он выступал с речью чуть ли не перед сотней представителей делового сообщества Центрального Эдинбурга.
— И ездит он на белом «саабе», — добавил Ребус. — Мы должны проверить цвета автомобилей у всех, кто имеет отношение к этому делу, у всех друзей мистера и миссис Джек.
— Я уже дал задание сержанту Холмсу, — сказал Лодердейл. — А криминалисты обещают к утру подготовить результаты по «БМВ». Но у меня есть еще один вопрос. — Он повернулся к Ребусу. — Миссис Джек, судя по всему, целую неделю провела в горах. Она все это время была в «Гнезде глухаря»?
Ребус не мог не отдать должное Лодердейлу — у старого хрена мозги работали. Уотсон кивал так, словно и сам собирался задать этот вопрос, чего, конечно, у него и в мыслях не было. Но Ребус уже и сам спрашивал себя об этом.
— Не думаю, — ответил он. — Я считаю, что какое-то время она и в самом деле провела там, иначе откуда могли взяться номера воскресных газет и зеленый чемодан? Но чтобы целую неделю?.. Сомневаюсь. Никаких следов того, что там готовили пищу. Вся еда, коробки и прочая дребедень, что мы нашли, остались от одной из прошлых попоек. Кто-то пытался расчистить пространство на полу в гостиной так, чтобы там могли сидеть и пить один, максимум два человека. Но это, видимо, тоже все было в прошлый раз. Я полагаю, можно порасспрашивать гостей, когда будем снимать у них отпечатки пальцев…
