посочнее — ведь это их фишка. Но мы быстро смылись с асфальта и пустились в пляс по земляным тропам, извиваясь, словно змеи.
Велосипед легко преодолевал кочки и выбоины, словно был создан для этой дороги.
— У вас тут целый дворец с землями, а не дом. Везет, как миленьким! — мы миновали ветки и всякий хлам, что ветер нагнал, словно это были просто мелкие помехи на нашем пути. Впереди возвышалась аллея тополей, величаво шумевших в преддверии бури.
— И в чем же наше везение? — спросили меня.
Я лишь ухмыльнулась в ответ.
— Да потому что вы тут, как короли, в своем роскошном гнездышке, среди своих благородных сородичей. Вы тут, как эти деревья — пустили корни. И с каждым поколением ваши корни будут все глубже впиваться в землю. Этот особняк — ваша крепость.
Клим, словно покоритель джунглей, отшвырнул ветку, пробивая нам тропу. Неподалеку шум воды взвился, откликаясь на его движение, как будто природа аплодировала ему.
Путь заманивал меня в глубь леса, к дикому, заросшему берегу. Солнце, прорезая листву, окутывало все вокруг в сумасшедший зеленый свет. Вода, словно в танце, мерцала на солнце, отражаясь на камнях. Я остановилась, впитывая тишину леса. А потом, с горки пустилась в полет, словно птица, что вырвалась на свободу.
— Сколько тебе лет, крошка?
— Двадцать три.
— О, выглядишь ты как непоседливая школьница, готовая к приключениям.
Я лишь усмехнулась.
— Возраст? Это просто цифры в паспорте!
— Ты красивая. Может, найдешь себе работу, которая не будет для тебя стыдом?
— Спасибо. Вообще-то у меня была нормальная работа. В ресторане. Уборщицей.
— Ммм… ясно…
В моих ушах это прозвучало насмешливо. Я почувствовала, как во мне вспыхивает не просто огонь — это был вулкан возмущения, готовый извергнуться.
— Быть уборщицей? Это не приговор, — комар, этот назойливый паразит, начал свою песню прямо рядом со мной, и я, раздраженно отмахнулась от него. — Многие зарабатывают так на кусок хлеба.
— Да ладно, не заставляй меня смеяться. Эта работенка отравит жизнь любого.
— А я не сахарная, — парировала, высоко задрав подбородок. — Я крепче, чем кажусь, и уж точно крепче некоторых.
— Конечно, конечно. И наверное, тошнота сегодня утром была "случайностью"? — он издевательски усмехнулся.
А я посмотрела на него, пораженная его наглостью и внезапным поворотом разговора.
— Это было не “случайно”. Это… это был просто ответ моего тела на ваше присутствие. Оно иногда реагирует на токсичность.
Какой черт меня побудил согласиться на эту поездку? — я задала себе вопрос, чувствуя, как ветер беспорядочно играет с моими волосами, вырвавшимися на свободу из-под кепки, надетой наоборот. Мои прищуренные глаза, веснушки, обесцвеченные от волнения, и кулаки, сжатые от негодования, не оставляли сомнений в моем раздражении. И да, я не собиралась это скрывать.
— Еще я заметил, ты явно не умеешь выбирать мужчин, крошка. Видела эту шрамину? — Клим откинул прядь волос. — Это его рук дело. Он меня камнем по башке приложил. В детстве. Шесть стежков потом врачи мне ставили, чтобы все снова на место собрать. Что не нравится ему, сразу хрясь!
Наблюдая за ним, я не смогла нормально среагировать на единственный поворот впереди. Переднее колесо внезапно встретило камень, который я упустила из виду.
— Олеся!!!
Велосипед резко занесло, и я, словно птица без крыльев, полетела прямо на землю. Удар был мгновенным и жестоким — нога встретилась с пнем, торчащим у обочины, и боль охватила меня. Ну вот, приехали, — иронически подумала, пока мир вокруг кружился в танце падения.
Клим, подкатив ближе, соскочил на землю.
— Не сильно разбилась?
— Пустяки.
Правда в том, что я всегда боялась взять и свалиться с велика. Но угадайте что? Это случилось только сейчас. Я на двух колесах, как на двух ногах, с восьми лет, и за все эти годы — ни единой царапины.
На поляну ворвался серый внедорожник, с уверенным дрифтом на полном ходу. Дверца бесцеремонно распахнулась. Тимур. В ярости. Дверь хлопнула с таким грохотом, что даже замки могли сдаться. Но с этим "зверем" надо быть аккуратнее, он как часы — все детали идеально сбалансированы. Чтобы закрыть дверь, достаточно легкого штриха… Его брови сложились в грозную складку.
Слишком поздно я уловила признаки беды, но успела выпустить визг. Кулак Тимура с размаху впечатался в живот Клима, и это был удар, от которого даже воздух в легких замер.
Глава 57
ТИМУР
— Зайцева?
Я осторожно толкнул Лисенка локтем, когда она не ответила.
— Это ты.
— Оу, — она покраснела, откладывая журнал в сторону и вставая. — Тимур со мной правда все в порядке…
— Иди!
Приемная частной клиники кишела беременными на всех этапах, и я чувствовал себя тут как собака на сеновале. Поднимаясь вместе с Лисенком, я уловил ее озадаченный взгляд — ясно дело, она бы ни слова не сказала, если бы доктор вынес вердикт не в ее пользу. Но я был твердо настроен следить за ней, как тень, даже если мне придется мучиться на этих скучных приемах у врачей.
Медсестра, решительно промаршировала с нами в смотровой кабинет, на ходу заставив Олесю встать на весы. Затем, легким движением руки, она указала на стул:
— Присядьте сюда.
Я упал на единственный стул в комнате, наблюдая за тем, как медсестра допрашивает Олесю, вбивая ее ответы в планшет. Закончив свой кросс-экзамен, она воткнула в Лисенка градусник, а потом, как будто готовясь к запуску ракеты, обвязала ее руку манжетой тонометра. Результаты были занесены в таблицу с такой точностью, что я подумал, она готовит их для НАСА.
— Нужна твоя проба мочи. Туалет за углом, не заблудись, — бросила она, выдавая пластиковый стакан. — Когда закончишь, раздевайся и надевай одноразовый халат. Завязки сзади — разберешься. Я вернусь через пару минут, чтобы взять анализ крови.
— Зачем мне снимать свои вещи? Я же здесь не останусь!
Я зачем-то подскочил.
— Такие правила. Доктор будет тебя смотреть.
За ней тихо закрылась дверь.
Лисенок схватила стакан.
— Сейчас буду, — и исчезла, словно ветер.
Я стоял, словно статуя, пока она не растворилась за дверью. Когда она ушла, я рухнул на стул, мысли мои были тяжелы, как свинец.
Полдня в зале, как полвека. Пот стекал рекой, серые треники прилипли ко мне, как вторая кожа. Голод? Да, он был, как зверь, рыскающий в моих внутренностях. Но обедать, пока Лисенка не было дома не мог. Я решил искать ее.
Лисенок на велосипеде — это было что-то. Но не ожидал я увидеть ее в полете. Злость захлестнула меня, как цунами. Беспечность? Непростительно. Она носит моего
