стороны земли. Во-первых, тогда бы пришлось тратить кучу сил и парить над полом, чтобы не касаться нижней эфирной стенки. А во-вторых, в магических поединках практически невозможно атаковать колдуна из-под земли. Слишком медлительно такое колдовство, и его легко сорвать в самом начале. Вот и здесь тот, кто прикрыл Маски от магии, не стал заморачиваться и защищать их снизу.
Крохотные Знаки вспыхнули, выплёвывая в воздух струйки огня. В обычной ситуации через них можно было перешагнуть, словно через костёр. Но защита от магии заперла пламя внутри себя — огонь охватил Доктора и взметнулся до самой шляпы. За пару мгновений он превратился в пылающую фигуру, будто грешник, попавший в ад.
Маска попыталась закричать, объятая пламенем, и вдохнула огонь. Согнулась, обожжённая изнутри, упала и принялась кататься по полу, пытаясь сбить пламя. Но его уже невозможно было погасить.
В тот момент, когда Доктор только вспыхнул, на помощь пришёл новый союзник. Не издавая ни звука, бесшумно вынырнув на мягких лапах из-под дивана, к Моретте метнулась рыжая тень. Прыжок — и когти вонзились Маске в спину.
Честно говоря, мне становится не по себе каждый раз, когда я вижу потягивающегося Мурзилку и выпущенные длинные когти, похожие на серпы. Когда они впились в Моретту, та выгнулась дугой и задёргалась, пытаясь сбросить кота. Но Мурзилка не дал ей ни единого шанса, взбираясь всё выше и рыча, как леопард. Он добрался до шеи и впился Маске в загривок.
Укус! Ещё один! Брызги крови полетели на пол. Раздался хруст, и Моретта безвольно осела, словно кукла-перчатка, из которой вынули руку. А кот спрыгнул на пол и тряхнул окровавленной мордой.
Подняв шпагу, я указал на Бауту и оскалился.
— Ты следующий, тварь!
Он обнажил длинную рапиру и вытащил правой рукой из-за пояса дагу.
— Иди сюда, некромант! Сейчас я пощекочу твою печень железом! — Смех из-под маски прозвучал уже не так уверенно, как в начале нашего знакомства.
Не сговариваясь, мы с Мурзилкой одновременно бросились на противников. Кот зигзагами кинулся к Гатто, который выставил перед собой шпагу. А я рванул к Бауте, собираясь закончить бой как можно быстрее.
Он был уверен в себе, предводитель Масок. Спокойно встал в стойку и поднял клинки, ожидая меня. Первый выпад Баута отбил с лёгкостью — рапира была зачарованной и даже не подумала ломаться от удара моей шпагой.
Я не собирался играть в благородство с убийцей. Отпрыгнув назад и уйдя от ответного выпада, я разрядил “громобой” в лицо Бауте. От дыма и огня он на мгновение ослеп и отпрянул, мотая головой. Я ударил наотмашь, сбивая в сторону его рапиру, бросил пистолет и вытянул левую руку.
Защита Бауты задерживала только магию, и я легко коснулся его груди пальцами. И в ту же секунду с них сорвался самый простенький “молот”.
Пришлось отвернуться, настолько отвратительное получилось зрелище. Заклятье превратило тело Маски даже не в фарш, а в протёртую кашицу. В жидкое “смузи”, как говорят авалонцы. Маска Бауты отлетела в сторону, а всё, что осталось от убийцы, растеклось на полу бесформенной лужей.
Я попытался ухватить его душу, чтобы утащить за грань и допросить. Чёрная, скользкая, она выворачивалась змеёй. В нос ударил запах сырой земли, чадящих факелов и псины. Геката! Вот только схватки с Падшей мне сейчас не хватало!
Ледяное дыхание Хозяйки обдало холодом с головы до ног. Невидимая рука сжала душу Бауты и выдернула за грань без усилий.
— “Очень хорошо, — шепнул знакомый голос. — Молодец, некромант. Я сама допрошу его”.
Когда я смог открыть глаза, Мурзилка уже справился со своим противником в маске кота. Гатто лежал ничком, а рыжий монстр сидел на его спине и умывался как ни в чём не бывало.
Я подошёл к каждому убийце, но все они были мертвы. Даже Скудельница справилась со своей задачей, но не задушила Даму, а просто сломала ей шею. Сдёрнув маски с тех, у кого сохранились головы, я обнаружил самые обычные лица — молодые, с щегольскими усиками, явно из дворянского сословия. Только с Мореттой вышла заминка: она не привязывалась к голове лентами, как другие. Вместо этого на маске имелся штырёк, который надо было зажимать зубами. Теперь понятно, почему её назвали “молчаливая служанка”.
Убедившись, что живых противников не осталось, я поспешил подняться в номер. Нужно было выяснить судьбу Диего и Кижа, прежде чем искать, куда увезли Таню.
***
У входа в номер лежал труп в маске шута-Буффона. На его груди расплывалось кровавое пятно, а подбородок был разворочен выстрелом в упор. Очень похоже на работу Кижа, ударившего скрытым оружием из протеза.
Я распахнул дверь и невольно поморщился. В номере царил форменный бедлам: мебель поломана, по полу разбросаны осколки посуды, на стене обгорелое пятно от огненного всполоха, а ковёр разорван на куски.
Из соседней комнаты послышалось сдавленное мычание, и я пошёл на звук. Скажу честно — зрелище оказалось совершенно неожиданным. Между двумя шкафами стояла Диего, раскинув в стороны руки. Запястья были прибиты к стене стилетами, грудь проткнута шпагой, а рот заткнут грязной тряпкой. Испанка бешено вращала глазами, глухо рычала и дёргала головой из стороны в сторону. Ей-ей, я даже на секунду засомневался, стоит ли её освобождать, опасаясь, что она не в себе.
— Где они? La mierda del toro! — заорала она, едва я вытащил кляп. — Убью! Всех! Asqueroso!
— Тихо. Я уже разобрался с ними.
Диего зарычала и дёрнулась всем телом.
— Успокойся, и я тебя освобожу.
Ей потребовалась почти минута, чтобы прийти в чувство.
— Вытаскивай эту дрянь, — Диего гордо задрала подбородок. — Мне нужно привести себя в порядок. Cabeza de mierda! Они испортили мне костюм, чёртовы итальянцы.
— Куда они повезли Таню?
— Не знаю. Если я правильно расслышала, её хотел получить дож.
Дож, значит? Боюсь, завтра венецианцам придётся выбирать нового главу города. Естественно, если с Таней ничего не случится. Не дай бог, если хоть волос упадёт с её головы — достану grand wand и проверю, могу ли утопить всю Венецию целиком.
— Где Киж?
— Они бросили его в канал, — Диего мрачно усмехнулась. — Надеюсь, его не успели съесть рыбы.
— За мной, — приказал я. — Нужно его найти.
Когда мы спустились на первый этаж, Диего снова зарычала и бросилась к трупам.
— Puta! Idiota de los cojones! — кричала она, пиная тела. — Maricon!
— Диего, хватит!
