хочу, чтобы Крамер продолжал пытаться со мной помириться? И дал мне возможность его простить?
Это мазохизм.
Допив свой кофе, показавшийся мне горьким, я поднимаюсь из-за стола.
Все так же не глядя на меня, Тимур выкладывает на столешницу ключи:
— Твоя пара.
Заметил, что я не в домашнем? Все-таки он на меня смотрит?
— Ты тоже уедешь? — зачем-то спрашиваю я.
— Да. Оставшиеся гости сейчас проснутся, отвезу их к родителям. Развлекать родню будут они.
Не отрывая взгляда от экрана, Крамер отодвигает чашку, встает и выходит из кухни.
Хочется еще что-нибудь расколотить. Кажется, я вхожу во вкус к разрушению. Брак плохо на меня влияет.
Не зная куда себя деть в этом доме, который казался мне идеальным, пока у нас с Тимуром все было хорошо, я решаю съездить в офис, хотя делать мне там нечего, и никто там меня не ждет.
Оказавшись на рабочем месте, я занимаюсь ненужным перекладыванием документов из стороны в сторону, разбором ящиков стола, бесцельным щелканьем по документам в компьютере.
Когда с тоски я переключаюсь на раскладывание пасьянса, в кабинет заглядывает Дима-ассистент:
— Линда, извините… я не понял, вы сегодня принимаете? У вас же выходной… но тут к вам пришли…
— Кто? — неужели Тимур? Я вспоминаю нашу первую встречу после заключения этой проклятой сделки.
— Какой-то мужчина, он не представился, — мнется Дима.
Услышав про неопознанного мужчину, я сразу теряю интерес. Тимура Дима знает, и так бы и сказал, что пришел Крамер.
— Я решил сначала уточнить у вас. Может, вы кого-то ждете?
Качаю головой. Мы оба знаем, что сегодня меня здесь быть не должно. Ассистент просто стесняется спросить, какого черта я приперлась на работу на следующий день после свадьбы, если у меня оформлены выходные.
— Сказать, чтобы записался на другой день?
— Да нет, — вздыхаю я, поражаясь своей непоследовательности. В чем-то Тимур прав: меня кидает из крайности в крайность. — Пропусти.
Дима кивает и испаряется, его место занимает таинственный посетитель.
Кого я точно не ожидаю увидеть, так это Данила Староверова.
Глава 48
Даже не пытаюсь сделать приветливое лицо.
Данил же встречает мой хмурый вид с невозмутимостью, достойной лучшего применения.
— Привет, Линда, — он усаживается в кресло для посетителей. — Я знаю о пункте брачного контракта, касающегося меня. Однако, я считаю, что тебе стоит меня выслушать.
— Ты здесь по просьбе Крамера? — я разглядываю Данила, которого совершенно не волнует, что ему не рады.
— Нет, он не в курсе. Тимур бы не одобрил моё появление здесь, но вчера я понял, что вся эта хрень зашла слишком далеко.
— Зачем мне тебя слушать? — я складываю руки на груди. Этот человек притащился ко мне, хотя знает, что мне известно о его предложении Крамеру трахнуть меня на спор. — Вчера я ясно дала понять, что меня больше не интересуют разговоры на тему поступков Крамера.
— Линда, — Данил разговаривает со мной как с маленькой, — любое решение нужно принимать, зная все исходные данные. Это то, чему меня научила жизнь. Я думаю, ты догадываешься, что я не горой и не борец за правду и справедливость. Я не собираюсь влиять на твое решение. Более того, я считаю, что ты Тимуру не подходишь, и не расстроюсь, если вы с ним разбежитесь.
— Тогда тем более не понимаю, зачем ты пришёл, — начинаю заводиться я.
Не подхожу Крамеру? А кто ему подходит? Может, у Староверова и кандидатура есть?
— Я побеспокоил тебя, чтобы привести кое-какие аргументы в защиту своего друга. А ты уже сама своими мозгами, если они у тебя есть, будешь принимать решение.
— Тогда переходи к делу. Нечего тянуть, — меня так и тянет сказать какую-нибудь гадость. В мозгах он моих сомневается! Умник нашелся! — Мне твоё общество так же неприятно, как и тебе мое.
Староверов смотрит на меня с жалостью.
— Линда, даже сейчас ты слышишь не то, что тебе говорят, а то что диктуют тебе эмоции. Я не сказал, что твоё общество мне неприятно. Ты мне симпатична, но считаю, что с женщиной другого склада Тимуру было бы лучше. Ты явно не можешь смотреть на вещи трезво. Ты готова меня выслушать?
Нет, я совершенно точно не готова его слушать. Но, похоже, выбора у меня нет. Поджав губы, я нажимаю на кнопку селектора.
— Дима, принеси нам воды, — прошу я, чтобы выиграть время и успокоиться. Желание вцепиться Данилу в лицо никак не проходит.
Пока ассистент обеспечивает напитки, я пытаюсь собраться с мыслями. Мне и самой не очень понятно, почему я так остро реагирую на Староверова. Он мне неприятен, но не настолько, чтобы впадать в ярость. По сути, Данил чужой мне человек, а посторонние меня никогда так не ранили, как близкие. Через первых я всегда молча перешагивала. Что происходит? Проснулась я вполне спокойная, потом приступ бешенства на кухне, когда Крамер вышел, апатия в первой половине дня, и вот опять. Откуда эти несвойственные мне скачки настроения? Витаминов мне не хватает, что ли…
— Готова, — отпив холодной воды, отвечаю я. Если это единственный способ избавиться от Данила, сделаю вид, что я его слушаю.
— Прежде чем я дополню уже известную тебе информацию, задам всего три вопроса. Ваш с Тимуром конфликт связан с нашим с ним разговором по поводу брачной сделки и твоего в ней участия, так?
— Да.
— Тебе эту информацию подбросила одна персона, доверие к которой у тебя подорвано. Так?
— Да.
— А почему ты ей поверила?
Я оторопело хлопаю глазами.
— В смысле, почему? Я задала вопрос Тимуру, и он ничего не отрицал.
Данил окидывает меня скептическим взглядом.
— Вопросы можно задавать по-разному. Прости, но ты не произвела на меня впечатление человека, который докопается до сути. Не чувствую я в тебе таланта к допросам.
— Были ещё причины, — уклоняюсь я от ответа. Ещё не хватает вываливать Данилу наш разговор с Тимуром о моих трагедиях на любовном фронте и Кристиной роли в них.
— Допустим, — кивает он, принимая моё нежелание раскрывать детали, — но ты так охотно и быстро поверила, что твой мужчина — мудак, что у меня закрадывается подозрение: у тебя проблемы с самооценкой.
— Не надо мне психоанализа! — опять взрываюсь я.
— Сам не терплю мозгоправов, но тебе точно не повредит. Анамнез у тебя уж больно сомнительный…
Не успеваю я огрызнуться, как Староверов оставляет тему психологии.
— Так вот, что касается того разговора: есть иная версия произошедшего.
— И почему я должна ей верить?
— Потому что ты не знаешь концовку, а без неё всё приобретает совсем иной смысл. А расскажет
