одолевали кошмары. В одном из таких снов я оказалась в Пасифик-Палисейдс, в доме, где прошло мое детство. Там были мои родители, брат Рон и одна из наших собак, которая в старости заболела настолько серьезно, что ее пришлось усыпить. Во сне мы везли ее к ветеринару именно с такой целью, и вдруг отец сказал: «Нет, это вы меня усыплять везете». Я проснулась, задыхаясь от слез и боясь снова уснуть, настолько реальным казался этот кошмар.
Я очень хотела рассказать о своем состоянии и душевном кризисе кому-то из близких, но это было невозможно. Мой брат Рон – атеист. Если бы я связалась с Майклом, мать перестала бы со мной общаться. Морин умирала. Обсуждать свои душевные переживания с матерью мне бы даже в голову не пришло. Что касается моих друзей, то за несколько лет до этого я решила не обременять их рассказами о БА, поэтому мне было очень одиноко. Единственным человеком, с которым я могла бы поговорить о подобных вещах, был мой отец.
В детстве я часто спрашивала его о Боге. За нашим домом находился холм, куда он водил меня запускать воздушного змея. В один из таких ветреных дней я встала на цыпочки, подняла руки к небу и спросила отца, как высоко нужно тянуться, чтобы достать до Бога. Он опустился рядом со мной на колени и объяснил, что тянуться вовсе не надо – Бог повсюду: вокруг нас и внутри нас. Мы просто должны разговаривать с Ним. Это одно из самых ценных для меня воспоминаний: как отец опускает колени на грязную тропинку, над нами плывут огромные облака, и он преподает мне урок о Боге, который я запомню на всю свою жизнь.
Спустя много-много лет, когда болезнь унесла отца в другую реальность, мне опять показалось, что Бог пребывает где-то очень далеко от меня. И я решила: единственное, что может мне помочь, – вера, на которую я опиралась всю жизнь и которую мне нужно восстановить. И для этого мне нужна была помощь отца. Навещая родителей, я выбирала моменты, когда мать была занята, и просила сиделок оставить меня наедине с отцом. Когда мы оставались вдвоем, я шепотом обращалась к нему. Я рассказывала ему о самых разных вещах: как мне жаль, что я ранила его своими протестами, как я хранила в своем сердце все уроки, которые он преподавал мне в детстве, – уроки о вере в Бога, который всё видит. Я говорила, что чувствую себя потерянной, что вера меня оставила, что я тоже хочу получить от Бога какой-то знак – прямо как он, когда в юности проснулся и почувствовал на своих плечах прикосновение невидимых рук. Мне очень нравилась эта история, я часто просила отца рассказать ее. Он говорил, что сел на кровать, ощущая любовь и защиту, и знал, что у него на плечах лежат руки самого Бога. Всю жизнь я хотела получить подобный знак. И пока я рассказывала об этом отцу, в его взгляде что-то изменилось, и в глубине души я услышала, как он говорит мне: «Бог всюду оставляет свои знаки, нужно лишь обращать на них внимание».
Тогда я поняла, что веру поддерживать очень сложно. Она может однажды покинуть нас, и тогда нам придется цепляться за нее, преодолевая собственные сомнения и иллюзии, чтобы вновь встать на путь истинный. Но, быть может, я потеряла не так много, как мне казалось. Ведь именно вера привела меня к постели отца, к желанию вновь услышать от него, что Бог всегда находится рядом с нами. Мне не нужно было вставать на цыпочки и тянуться к небу, я просто должна была верить в Него. Я не переживала такой же невероятный опыт, какой был у моего отца, не просыпалась с ощущением божественных рук на своих плечах. Мне нужно было прикладывать больше усилий и бороться со своими сомнениями. Иногда вера – это слабый огонек, который треплется на ветру. А иногда Бога можно обнаружить в минутной вспышке голубых глаз, давно потухших и смотрящих в невидимые дали.
Я вспоминаю об этих минутах, проведенных в комнате отца – порой в абсолютном молчании, – как о самых глубоких и искренних разговорах с ним. Они подготовили меня к последующим событиям, и после них я уже не сомневалась в том, что душа отца спокойна и здорова по ту сторону дымовой завесы БА. От меня не укрылся тот факт, что человек, которого я всю жизнь хотела узнать получше, к которому так хотела быть ближе, поселился именно в той части моей души, которая больше всего в нем нуждалась. Он вернул меня к Богу, когда я почувствовала себя покинутой Им, а в детстве – привел меня к Нему. Я несколько лет жила с чувством, что отца никогда не было рядом со мной, но потом осознала, что он всегда находился где-то поблизости, просто это выглядело иначе, нежели я себе представляла. Он не был отцом, который постоянно участвовал в жизни своих детей: ходил на их спортивные соревнования и школьные спектакли. Он не знал имен моих друзей и чем я увлекаюсь. Но его слова всегда звучали в моей голове, когда я, будучи подростком, увлеклась наркотиками, превратилась в заблудшего ребенка, потерявшего тягу к жизни. Той ночью мой отец был в тысячах километров от меня, находился в другом штате и понятия не имел о том, что со мной происходило. Но его голос звучал в моем сердце и помог мне отойти от края пропасти, в которую я готова была прыгнуть. И когда я просила у Бога прощения за те неприятности, которые я доставила отцу своими глупыми протестными акциями, он слышал меня. Когда я была маленькой, отец говорил, что Бог прощает всех своих детей, которые раскаиваются перед ним за содеянное. И я слышала, как эти слова доносились до меня из той части моей души, которая была свободна от печали и слез. И даже когда БА приглушила голос отца, я всё равно продолжала слышать его.
Родители не всегда занимают в жизни своих детей то место, которое мы ожидаем. Но иногда, если нам улыбнется удача или если присмотримся повнимательнее, мы сможем обнаружить их присутствие в самых неожиданных уголках нашей жизни. У кого-то из нас остались лишь воспоминания о тех редких моментах близости с родителями, с которыми мы никогда не могли построить хорошие отношения, – но и эти воспоминания очень ценны. Если внимательно посмотреть на историю своей жизни, вы, скорее
