Ни черта ведь не знаю о мальчике! Вдруг Олифер мне вреда желает?
Пятюсь. Шаг за шагом. До середины комнаты — там я упираюсь задом в пьедестал.
Поворачиваюсь.
Зеленый свет манит прикоснуться. Почему у книги такое почетное место? Провожу по обложке из черной кожи, на ней вырезан странный глаз, вроде знака масонов, и пентаграмма, украшенная рубинами.
Открываю книгу. Не могу разобрать ни слова. Это латынь. Латынь, что б вас!
Читаю надпись на первой странице: «Grimoire Domini Volaglion».
Гримуар? Если не ошибаюсь, первое слово переводится именно так. Последнее — о, ну как не опознать — Волаглион. А domini... Ладно, не настолько я умен. Сначала разберемся, что я знаю о гримуарах. Книга заклинаний?
Я слышал о подобных штуках (о них все-таки ходит немало легенд), слышал, что в гримуарах записаны рецепты черной магии, совершаемые во имя Сатаны, и что с их помощью призывают демонов.
Значит ли это, что Сара сама призвала Волаглиона? И кто из нас тупой, а?
Листаю страницы, рассматриваю картинки с зельями, левитирующими людьми, жуткими монстрами, особо останавливаю взгляд на изображении рогатого демона, который вырывает у человека сердце.
Вот это я понимаю — интересное чтиво! Интуитивно (не без помощи картинок) прикидываю, что на алых страницах красуются формулы приготовления зелий, инструкции по совершению ритуалов, просто заклинания, вроде создания пламени...
— Flamma vivere, — произношу я, но, кроме покалывающего тепла в пальцах, ничего не случается.
Правая ладонь мальчика ложится на страницы, как бы запрещая мне листать. В левой — он держит разукрашенный череп.
— Надо бы выучить латынь, — пожимаю я плечом. — Ты можешь мне прочит... ах да. Прости. Не можешь...
Олифер закатывает глаза (у меня дежавю) и открывает страницу триста тридцать три. Достает ножик. И снова я не успеваю убрать ладонь: получаю свежий разрез на подушечках пальцев.
— Да ты издеваешься?!
Мальчик выставляет мою руку над книгой и трясет. Прибить его хочется, честное слово! Капли крови хлюпают на страницу. Олифер обводит надпись, дописанную фиолетовыми чернилами.
— Ты хочешь, чтобы я опять прочитал что-то на неизвестном языке?
Олифер улыбается. И вручает череп. Гримаса на юном лице вновь напоминает кого-то, но не вспомнить — кого...
— Нет уж! — Я возвращаю эту прелесть обратно.
Между нами немая война. После пихания черепа друг другу — я сдаюсь, хотя подумываю кинуть его в стену. Чего боюсь-то? Будто есть что терять. Смешно.
Я беру свечу и подношу к книге. Вдыхаю дым. Капли воска пачкают страницы.
Затем громко произношу:
— Potestatem autem mortuus est. Sed mors aeterna. Memento quia pulvis est.
И… ничего.
Я развожу руками. Возможно, я неправильно прочитал, хотя что там читать? В латыни вроде нет непроизносимых букв, как в английском. Значения не знаю, но произнести мозгов хватит.
— И это все? — возмущаюсь. — Что...
Взрыв изумрудного света. Меня подкашивает. Падаю на колени. В горле едкая тошнота. Я без сознания рушусь на холодный пол, слышу в голове хриплый голос:
— Dimisit...
ГЛАВА 19. Игра начинается
Об злость в глазах ведьмы можно порезаться.
— У тебя удивительный талант попадать за закрытые двери, Рекси.
Я приподнимаюсь на локте. Щурюсь. Рыжее пятно маячит в углу комнаты, окруженное голубым паром. В ушах звенит. Ноги онемели, покалывают. Стены танцуют. Сколько же я был без сознания? Час? Три дня?
Странно… Упал перед книгой, а лежу на кожаном диване у стены. Сара оттащила меня?
— Я талантлив, как бог. — Вытираю потный лоб краем кофты. — Особенно в постели.
— Сомневаюсь по поводу постели, но в остальном — согласна. Ты полон сюрпризов.
Голос доносится от котла, но его владелицу не разглядеть. Только очертания фигуры. Жирные клубы дыма ползут по комнате стаей змей.
— Включи свет. Ни черта не вижу!
Сара щелкает пальцами. Глаза мигом разрезает свет. В комнате загораются сотни фитилей. Один за другим. Спиралью вспыхивают по округлым стенам и освещают комнату, точно мириады звезд.
Протираю заспанные глаза. Ведьма помешивает в котле булькающую жижу. Чувствую горьковатый привкус трав. На Саре уже нет ее любимой откровенной одежды, вроде кофты с десятью вырезами или обтягивающих до треска лосин. Вместо этого — красное длинное платье до пола. Тоже неплохо. Подчеркивает изгибы. На нее хоть дырявую наволочку наденьте. Красоты не убудет. Правду дядя говорил: прекрасную девушку в навозе не спрячешь.
Я засматриваюсь на неуемные рыжие пряди, они пружинят на молочных скулах.
— Где Волаглион? — спрашиваю и поднимаюсь на ноги.
Тяжко... Ступни разъезжаются. Кости скрипят. Сара не отвечает, и я вновь задаю вопрос:
— Ты… как ты? В порядке?
Ведьма усердно мешает клокочущую жижу. Ковыляю несколько метров. На ее оголенных плечах, шее — синяки. Не сомневаюсь: под платьем — шахматная доска.
Она еле на ногах стоит. Шатается. Хоть и хочет всем видом показать, что это не так. Зачем казаться сильной там, где куда уместней показать слабость? Я не булыжник. Все понимаю.
— Сара... — тянусь к ней, пробую заглянуть в глаза, но получаю шлепок по ладони и убираю руку. — Давно он с тобой так? Почему...
— Как ты попал в башню?! Как нашел заклинание? — осекает ведьма мою искреннюю жалость и кричит: — Книга на латыни! Ты знаешь латынь?
— Заклинание?
— Не притворяйся! Ты освободился от влияния медальона!
— Освободился?
Ведьма стукает меня поварешкой.
— Ты эхом заделался? Хватит повторять!
— Помню, что потерял сознание, прочитав какую-то строчку в книге, — я растираю ноющее плечо.
Поварешка-то горячая! Прямо из кипятка вынула и огрела! Садистка.
Сара бросает в котел радужный камень. Темные капли варева выплескиваются и забрызгивают красную ткань платья, затем ведьма хватает меня за воротник. Синие ошалелые глаза пугают. На щеках ссадины.
— Лжец! — рявкает Сара. — Тебе помог Олифер! Почему он помогает тебе? Отвечай!
— Не знаю я. Не знаю! Он ведь не разговаривает! На что ты злишься?
— Вот просто взял и решил привести тебя в мою секретную башню?
— Не особо-то она и секретная. Все знают, что она есть, но, видимо, только я знаю, где вход. И как ты поняла, что я освободился от влияния медальона? Я ведь без сознания тут валялся. Что это вообще значит?
— Когда я тебе приказывала встать — никакой реакции.
Сара берется за медальон и шипит:
— На колени!
Ноги слушаются и не собираются выполнять приказ ведьмы (поверить
