на собственном теле, от чего в скорости движений она превосходила возвысившегося Баала.
Раздраженный «бог» попытался вырваться, но осознав, что у него это получится лишь с применением серьезной силы, был вынужден сдаться.
— Отпусти меня! — приказал Баал. — И не смей называть меня братом. У нас нет никакого родства.
— Не стоит благодарности, — ухмыльнулся я. — И если Лилит твоя сестра, то я…
— Не смей…
— Твой батя. А поэтому можешь звать меня отцом…
— Лучше сдохнуть. — мгновенный ответ заставил меня подавиться хохотом.
Пришедшее облегчение от того, что бой закончился, и мы все были живы, ударили долгим и непрекращающимся смехом.
— Вижу, ты тоже получил один уровень? — нейтрально обратился ко мне Баал, когда Лилит неохотно его все же отпустила. — Как и ты, еретик? Я надеялся, что ты все-таки здесь умрешь.
— Трал приглядывает за мной, — довольно заявил обладатель второго уровня ранга воина Тошики. — Но что дальше? Так и будем стоять здесь на стене? Или пойдем домой?
— Нападений, скорее всего, в ближайшее время не будет, — я задумался. — Но так просто уйти тоже не выйдет. Где там отвечающий за эту часть стены монах?
* * *
Нападение крылатых тварей дорого стоило защитникам Денали. Погибло множество храбрых практиков и монахов, решивших в первых рядах защищать город. Впрочем, как бы жестко это не прозвучало, фактическая сила обороняющихся не сильно уменьшилась.
Суровая правда этого мира заявляла, что один практик высокого ранга, стоит целой уймы тех, кто находится ниже. И в связи со слабостью нападавших большая часть смертей приходилась на неофитов и претендентов, но никак не на воинов и уж тем более возвышенных.
Тем не менее количество атакующих было слишком велико, чтобы их можно было уничтожить до того, как они перелетят через стены. Хоть большая часть из зверей сразу бросалось на защитников стен, но некоторые из них пикировали на город и беззащитных жителей.
Командование обороны об этом подумало и поставило защитников на крыши зданий, но даже так были жертвы.
У кого-то не выдерживали нервы и крича они выбегали на улицы, где их хватали, поднимали в воздух и разрывали на части, хватая и пожирая прямо на лету.
Сбитые звери пикировали и пробивали своими телами крыши и здания, сея ещё больше паники. Многие из тех, кто укрылся внутри горы, возвращались назад и горестно стенали, видя во что превратились их жилища.
К счастью моё собственное поместье ничуть не пострадало, пускай нам во двор и упал один похожий на огромную ворону дохлый зверь. Чья-то атака оторвала ему голову, поэтому он изрядно залил своей кровью сад. Впрочем, как мне показалось, цветочки стали лишь активнее расти от такой подпитки.
Увиденная атака невольно оставила у меня несколько вопросов, на которые я не знал ответа.
Так, в стае летающих существ я видел совершенно разных птиц и зверей. Некоторые из них были травоядные, другие же наоборот хищные, что именно их заставляло не нападать друг на друга и держаться вместе?
А во время перехода? Когда многие тысячи сильных зверей идут в едином порыве. Чем они питаются? Друг другом? А почему это не превращается в полную неразбериху?
За свою жизнь я понял одну простую вещь — если ты ничего-то не понимаешь, не стесняйся задавать вопросы и спрашивать у того, кто знает. Не стоит бояться того, что о тебе подумают что-то не то, ведь будет куда хуже, если из-за недостатка знаний или опыта, ты как раз и сделаешь ошибку.
И у меня как раз был человек, способный дать мне то, что я хотел знать.
Разговор проходил на балконе, пока мы сидели в резных креслах качалках, глядя на раскинувшийся перед нами простор полей и расположенных по бокам гор хребта Танбет. На столике между нами стоял лимонад и две фарфоровых чашки.
Вдалеке, на грани видимости волновалось звериное море. С каждым днём оно становилось всё темнее и было понятно, что ждать осталось недолго.
— Это интересный вопрос, — в последние дни Рамод частенько приходил к нам в гости. Большинство его приходов было вечером, когда он уставший после работы заглядывал, чтобы потренироваться и лучше понять полученную от меня стихию. — Существует несколько мнений, зависящих от того, кто именно говорит. Я лучше всего знаю нашу, монашескую. Хотите послушать, Избранный?
Я лишь устало вздохнул. Приобщение к Кошмару не прошло для Рамода бесследно. Если раньше он был сдержанным человеком с ноткой храбрости и безрассудства, то теперь это был яростный последователь, если не сказать культист Кошмара.
Нет, Рамод все так же желал помочь своему миру и расправиться с отравляющими его практиками, но теперь решение он видел исключительно в абсолютном поклонении избранной им стихии.
Это было совершенно не нормально, и я пытался ему на это намекнуть, но быстро понял всю бесперспективность подобного. Рамод с искренним уважением слушал мои слова, кивал, но понимал совершенно противоположное.
У меня и вовсе сложилось впечатление, что он считает критику чем-то вроде божественной проверки его верности.
— Вы помните, я рассказывал вам о том, во что верили благословенные мастера, потомками которых мы и являемся?
— Да, хоть я и не особо понял их философию, — я и впрямь проминал небольшой разговор, касающийся древнего течения. — Что-то около мягкого принятия ци, а не вырывания её из сути мира, что негативно сказывается сразу на всём?
— Так и есть. Один практик безвреден. Город практиков испортит ци лишь вокруг города. Но целый мир практиков? Если верить древним свиткам, тысячи лет назад тоже существовали волны безумия, но они были намного меньше и слабее.
— То есть ты считаешь, что в этом виноваты совершенствующиеся?
— Уверен, они бы сказали иначе, — согласился Рамод. — Но мы считаем, что ухудшение волн напрямую связано с волей мира, которому не нравится то, что происходит. Именно она так прочно объединяет разных зверей, гася их крупные склоки и заставляя действовать, как единый организм.
— Но тогда почему мы сидим сейчас в осаде? Разве вы как раз не за «хиппарство», то есть, благословенный путь?
— Я не знаю, что значит первое слово, но если вы хотите моё мнение, то я не думаю, что мир вообще может нас разобрать. Для него существует проблема и он бьет по тем, кто её создает. То есть по людям. А то, что это делают лишь, часть из них, миру всё равно.
— Хм-м-м, — я задумался. — Получается, если ничего не делать, то сила волн продолжит увеличиваться, что рано или поздно станет погибелью людей.
— Теперь Вы понимаете, Избранный, насколько важная задача стоит перед нами, — довольно кивнул Рамод, искренне радуясь моим выводам. — Человечество скачет к пропасти и лишь в наших силах помочь ему отвернуть.
— Но тогда мы начинаем действовать слишком рано, — вздохнул я. — Практики пусть и не без потерь, но справляются с волнами. Пока они сами не поймут всю пагубность ситуации, они не захотят измениться. А без их желания их не убедить.
— Но ведь это не мешает нам начать готовиться уже сейчас. Вы ещё очень молоды избранный и не в полной мере прочувствовали поток времени, но у вас будут годы и столетия, чтобы осознать.
* * *
Очевидно, было бы слишком «жирно», если звери дали бы нам неделю на то, чтобы прийти в себя, поэтому очередная атака началась уже спустя четыре дня.
И в этот раз буквально чувствовалось, что всё будет куда сложнее.
— Смотри-ка, — Тошики указал на лежащий возле нас отколовшийся от стены камешек. Если раньше он спокойно себе лежал, то сейчас медленно дрожал, постепенно подпрыгивая всё сильнее. — Ох, не к добру это.
И как оказалось, он был полностью прав.
— Проклятье! — наш участок стены был под контролем Рамода и теперь командир был совсем не весел. — Они отправили рогатых!
Очень скоро я понял, что он имел в виду. Тяжело переваливаясь и выдыхая струйки пара, к стенам во весь опор неслись настоящие чудовища. Быки, яки, буйволы, носороги, бегемоты и слоны — вот кто решил почтить нас своим присутствием.
Да, среди их спин то и дело мелькали и хищники, но основу составляли именно эти гиганты.
Будь это на Земле, то можно было лишь посмеяться, ведь они ничего бы не смогли сделать. Высота даже самой низкой, первой линии стен составляла аж сорок метров, что было бы безумием для Земли, но абсолютной нормой для этого мира, в котором управляющие ци земли практики могли «сварганить» и не такое.
