вскроется, и не хочет родителей своими проблемами нагружать. «Я же взрослая, самостоятельная, у них же еще два ребенка, у папы кредит» — каждый раз одна и та же песня. В общем, Илья, ты плохо знаешь свою девушку. — да уж…
Тут дело даже не в знании, а в том, что с ней постоянно случается какая-то х*рня, постоянно она становится втянута в какое-то дерьмо по случайному стечению обстоятельств.
— Да всё сначала нормально было, а потом начались эти намеки недвусмысленные.
— Что-о⁈ — стул громко скрипнул, и я почти встал из-за стола.
— Поэтому я к тебе и обратилась, может ты её убедишь рассказать родителям. Если она не вернет всю сумму полностью, он предлагает, как альтернативу переспать с ним… — пи*дец, товарищи!
В моей голове взрыв из матерных слов! Мне жарко, будто в котле варюсь. Рубашка прилипла к спине. Юля что-то продолжает говорить про деньги, а меня отрезвляет то, что незаметно для себя стянул маленькую ложечку с блюдца и практически свернул её в бараний рог!
— Илья! Прошу, только спокойно. Слышишь? — да ни х*я я не слышу. В ушах один пульс долбит и сердце кровь гоняет с такой скоростью бешеной.
— Открыто он ей этого не сказал, но намекал очень ясно. Да и все его движения последние месяца три говорят об этом. Подумал, что намеков она не понимает, видимо, решил перейти в открытое наступление шантажируя деньгами.
— Мне надо выйти… на воздух. — оставляю купюры на столе, прижимая их изуродованной ложкой.
— Пойдем, здесь есть пожарный выход.
Юля ведет по извилистым коридорчикам, выходим к большим дверям и оказываемся на балконе с лестницами, ведущими вверх и вниз. Это теневая сторона, здесь не печет солнце и свежий воздух хорошо проветривает голову от лишних мыслей.
— Получится у нас собрать за две недели? М? — устало интересуется Юля, ища положительный ответ в моих глазах.
А я смотрю и понимаю, что не псевдоподруга. Мысленно говорю ей спасибо.
— Получится.
— Правда? — радостно, но всё еще с не верящими глазами.
Положительно киваю, оперевшись руками в металлические прутья балкона.
— Отлично! Тогда я завтра сниму деньги и передам тебе. Ты не мог бы сам их вернуть директору и забрать расписку? Думаю, ты понимаешь, что…
— Понимаю. Решим всё. Напиши в смс ещё раз сумму. Мне нужно ехать.
— Хорошо. Я провожу. — открывает дверь, следую в лабиринтах здания.
— Не говори ей ничего, Юль. Ни про нашу встречу, ни про план. — так меньше вероятность куда-то вляпаться.
— Пока.
Сажусь в машину, включаю климат-контроль, проверяю на телефоне балансы карт, делаю звонок маме. Я знаю, что у неё есть недостающая мне сумма, и она без вопросов даст мне её. «Похоронные», так она их называет, ей сейчас уж точно не пригодятся, а так в дело пойду. Ну Леся-куролеся! Угораздило же тебя вляпаться! А меня в тебя! Улыбаюсь не к месту, вспомнив её образ. Я точно поседею!
Глава 29 — Шакал и мама Лиса
Вернувшись в офис прошу Игоря, что б на завтра организовал встречу с Сомовым на территории «Безопасности» под любым предлогом, лучше вымышленным, связанным с чем-нибудь незаконным, что б уж точно согласился. Помнится, до нездорового блеска в глазах его всегда интересовала тема откатов.
Вечер провожу с Лисёнком, ночь по разным квартирам, потому что я не железный и мне, капец, как хочется её, а ей пока вряд ли можно. Да и перед завтрашним днем хочу сконцентрироваться, а рядом с ней мне это очень плохо удаётся.
На следующий день заезжаю на обед к матери. Она, конечно, переживает и спрашивает для чего мне понадобились деньги, но я умею убеждать. После еду к Юле, забираю недостающую часть суммы. Прошу её на вечер занять Лесю, что б та не светила в офисе.
И немного подумав, решаю всё же рассказать Игорю и взять его с собой. Во-первых, хочу, что б он был свидетелем передачи денег. Во-вторых, нормально разговаривать с этим уродом я вряд ли смогу, а Юля натолкнула меня на мысль, что Борис не упустит шанс и заставит отрабатывать Леську две недели. Что б не подвергать её опасности, морду бить ему не буду. Пока не буду.
Подъехав к нужному офису на машине Игоря, что б в случае чего мою не спалила Леся, договорились, что он идет первым, я позже по обстоятельствам. Делаем друг другу дозвон, отключаю микрофон на своём телефоне, Игорь прячет свой в карман брюк и в режиме разговора выходит из машины.
Связь ловит вполне сносно, иногда за шуршанием ткани половины слов не разобрать, но смысл понятен. Язык у Новикова подвешен хорошо, любого расположит к себе. Так вкусно расписал весь расклад, что Сомов повёлся на выгодное псевдопредложение. И тут Игорёша пускает в ход свою легенду, будто бы Леся дальняя родственница его жены, пришла на днях в слезах-соплях, денег должна, всё плохо. Жена на бедного Игорёшу всех собак спустила и велела разобраться. А он, что б избежать очередного мозготраха, решил заделаться в герои и всё разрулить.
Даже я поверил и уж было хотел предъявить Игорьку, почему родственнице не помог… только жаль, она ему не родня, и жене его тоже.
Тихонько выхожу из тачки на моменте, когда понимаю, что Сомов готов принять долг девчонки от третьих лиц и даже готов оставить прежние условия выплат, поскольку на горизонте предложение в разы выгоднее. Разговор всё это время пишется, мало ли что. Когда постучал в его кабинет и вошел, он не сильно удивился, Игорь предупредил, что я буду позже, потому как без меня такие дела не решаются и делиться надо со всеми.
Присаживаюсь рядом со своим коллегой, он пододвигает мне по столу лист расписки. Глазами цепляюсь за самое важное: «…получила 26 ноября прошлого года от Сомова… 390 000 рублей сроком на 2 года…». Удивительно, ни процентов, ни штрафов! Гнида! Быстро фотаю. Из кожаного портфеля достаю лист, на котором заранее написаны мои данные, начинаю переписывать паспортные данные этого урода… Пишу расписку от своего имени о передачи денежных средств в счет погашения долга Лукьяновой Олеси Дмитриевны по долговой расписке от такого-то числа. Свидетелем передачи денег пишу Новикова Игоря Николаевича. Борис начинает нервничать, я сосредоточен на буквах, что б не допустить ошибку.
— Игорь, что происходит⁈ — нервничает.
— Борис Петрович, Илья просто фиксирует факт передачи денег. — как он может так спокойно журчать? У меня сейчас зубы все в порошок сотрутся от напряжения.
— При чём здесь Илья! — от злости
