так что у вас есть достаточно времени, чтобы осмотреться и привыкнуть к новому. А вот уже утром, после завтрака, я жду вас у себя здесь же, где и представлю всему командному и офицерскому составу нашего полка.
В Елизаветград для сдачи экзаменов на первый офицерский чин убывало четырнадцать человек. Никогда доселе не было такого количества кандидатов от одного подразделения. Половина из них уже делала в свое время такие попытки, но строгая комиссия находила у капралов и унтеров изъяны и не пропускала к заветному чину.
– В этот раз полегче должно быть, – глубокомысленно проговорил Гусев. – Опыт, как-никак, в таком деле имеется, чать уже знаем, на что налегать нужно. Все-таки у нас в полку уже семеро из низов и аж до самых подпоручиков успели подняться. Да и протекция как бы имеется!
– Двигайся, протекция! – Лешка забрался вслед за своим квартирмейстером в бричку. – Там в комиссии суровые господа сидят, будут наши дурить или вдруг ни с того ни с сего в ступор впадут, и никакая протекции им тогда не поможет. Учить нужно было людей лучше. Половина, вон, с ошибками пишет, и с языками совсем беда.
– Да сколько готовили-то их! – вздохнул Сергей. – От всех караулов и от служебных дел аж с месяца марта совсем ведь освободили. Ладно, чего уж там говорить, кому дано стать господином офицером, тот и сам сумеет экзамены сдать, а кого ты хоть в академии отправляй, так и будет он Архипкой или Прошкой до скончания века.
Обоз из восьми двуконных легких повозок, разбрызгивая грязь, пошел на север, в сторону Елизаветграда.
Глава 3. Знамя
В этом году снег очень быстро растаял под южным мартовским солнцем, а апрель, прошумев первыми весенними грозами, основательно промочил землю Новороссии дождем. Распутица сковала всякое сообщение в этом степном крае. Егерям же было не до отдыха. Невзирая на лужи и грязь, учебные команды носились с утра до ночи по полям и косогорам, ползали по-пластунски по перелескам и шли в атаку растянутыми цепями на полигонах. Круглые сутки, не исключая даже и ночного времени, гремели выстрелы и взрывы на всех полковых стрельбищах.
В начале мая по уже подсыхающей дороге в Николаевскую из Херсона прикатили три одноосные и одна большая двухосная полевые кухни.
– Принимайте пополнение, Александр Павлович! – крикнул, весь в грязи с головы до ног, Радован. – На корабельных верфях царит суета несусветная, готовят два больших судна к спуску на воду, вот и не до нашего заказа всем было. Ладно хоть дядя помог. Уважают врачей корабельщики. Котлы вторично пропаяли, испытали их большим давлением под паром и уже только потом нам эти кухни отдали. Правда, они еще и с осями там возились, пока собирали все конструкции воедино. И уже после всего этого мы сюда по грязюке поехали. Насилу до нашей станицы дотащились.
– Вот ведь, выходит, что не зря тебя Алексей Петрович в Херсон отослал, – одобрительно пробормотал Рогозин, похлопывая по пузатому железному боку кухни. – Другой бы ни в жизнь с таким-то серьезным делом не справился, так и остались бы мы в дальнем походе без каши.
– Чего ты там, Павлович, говоришь? Не расслышал я, – переспросил главного интенданта сбивающий с мундира толстую корку грязи поручик.
– В интендантское ведомство, я говорю, тебе надобно переходить, Радован, – отозвался Рогозин. – Талант у тебя, оказывается, есть в этом деле. Вона какое нонче все гладенькое да аккуратное приехало. Шов к шовчику, ничего и нигде не шатается, крепеж всюду надежный, без заусенцев, не то что, вон, прошлый раз, когда мы первые кухни там ладили. На совесть все корабелы нынче сделали.
– Резче, резче коли! – крикнул фурьер Новиков. – Шаг вперед, удар, шаг назад, и ружье сразу рвешь на себя! Вот так, вот так, вот так надо! – орудовал он фузеей с примкнутым к ней штыком. – Чтобы солома с чучел дождем вокруг летела! Резче бей, Лошкарев, это я тебе в первую очередь говорю! Ну чего ты ру-ужжом своим это чучело ласково гладишь?! Стесняешься, что ли, кого? Удар, отход, удар, отход! Резче бить надо!
Шест с закрепленным на нем соломенным чучелом громко треснул, и вся конструкция рухнула прямо в грязь.
– Видали удар?! – кивнул он себе под ноги. – А не вот это ваше все! Будете так же, как сегодня, супротив турок стоять, так они вас одним махом ятаганами на лапшу постругают!
Второй уже час орудовали штыками новобранцы первой роты второго батальона, но унтер был неумолим.
– Вы сегодня как куры все сонные, первый плутонг и то даже лучше работал. А ну все в строй быстро! Становись! Равняйсь! Отставить! Суконкин, резче поворот головы, не спим! Равняйсь! Смирно! Вольно! Плутонг, разойдись! – строй мгновенно распался, солдаты, словно воробьи, рассыпались по поляне. – Положение лежа принять! До перелеска по-пластунски ползком марш!
– Вот ведь зверь какой, этот Новиков, – выплевывая изо рта грязь, прошипел Фрол. – Поедом нас заедает, ни днем, ни ночью покоя от него нет. Под утро до петухов ведь поднял и вдоль Ингульца по самой грязи да по болотным плавням погнал.
Приличных размеров камень ударил Фрола прямо по мягкому месту, и тот громко ойкнул.
– Ж…пы у тебя теперь нет, Горшков, ружейная пуля тебе ее отстрелила, – донеслось издевательское от фурьера. – Так что, Горшков, не на чем тебе уже теперяча сидеть. И будешь ты всю эту учебу на своих ногах службу солдатскую, словно бы болотная цапля, нести. Первое отделение, а вы куды ползете, голуби вы мои ласковые! У вас, вон, раненый кровью истекает. А ну всем стоять! Егеря своих никогда не бросают! А егеря-волкодавы так со своими еще и чужих заодно прихватывают! Взяли страдальца и за собой его тащим. Как, как?! А вот так! Смекалку проявите, покумекайте маненько! Ну-у, вообще, и так тоже можно, – проворчал он одобрительно, увидев, как из рогожи чучела и из палок новобранцы сооружают что-то типа носилок. – Ползком, ползком ранетого тоже тянем. Башку только шибко не поднимайте, а то и в нее каменюка попадет! Поочередно меняйтесь да понемногу догоняйте второе отделение. И знайте: я сейчас над вами ничуть даже не издеваюсь, и в бою такое может случиться, когда вашего товарища подстрелят и его вытянуть с поля нужно, а с ретраншемента неприятель из ружей вовсю палит. Чем ниже пригнешься – тем дольше проживешь! Запомните, голуби мои сизокрылые!
От расположенного неподалеку стрелкового полигона слышались ружейные выстрелы. Вслед за бегущими по полю и разбитыми в цепь егерями шли два молодых капрала.
– Не спешим, не спешим! –
