Алина чувствовала острую боль и не могла сдержаться, чтобы не застонать.
— Какие у Вас хронические заболевания? — спросил врач Алину. — По женской части все в порядке? Почки, печень не болят?
— Ничего особенного. Гастрит. Но такой боли раньше никогда не было, — еле сдерживаясь, произнесла Алина.
Стоянка заканчивалась. Проводница заглянула в купе.
— Ну что там у нее, — спросила она, глядя на парня.
— Так трудно поставить диагноз. Но живот острый, болезненный. Ей нужно срочно в больницу.
Проводница взяла телефон и, выйдя в коридор, стала звонить начальнику поезда.
Буквально через минуту она вернулась.
— Поезд немного задержат на этой станции. Придется Вас здесь ссадить. В больницу поедите. Сейчас приедет скорая, и Вас заберут.
— Помогите пока девочке вещи собрать, — сказала она строго, глядя на молодоженов.
Алина не сопротивлялась. Состояние у нее было на грани потери сознания.
— Машенька, доченька, не волнуйся. Ты со мной поедешь, — с трудом проговорила она, держа дочку за руку.
Маша заливалась слезами.
— Доброе утро, мамочка! Как ты себя чувствуешь, — Маша с волнением смотрела на мать. Глаза ее были красные от слез.
— Прости, солнышко мое! Ох и напугала я тебя. Но сегодня гораздо лучше. Думаю, скоро меня выпишут, и мы с тобой поедим домой, — Алина хотела встать, но девочка, упершись руками ей в грудь, прижала ее к кровати:
— Нет, не вставай, тебе еще рано. А то шов разойдется. Если хочешь в туалет я подам тебе судно, — Машенька заглянула под кровать.
— Нет, нет, не хочу пока, спасибо, дорогая моя, что ты так волнуешься за меня. Ты кушать хочешь?
— А я поела уже. Санитарка тетя Валя приносила кашу и кисель. А вот и твоя порция. Поешь, мамочка, тебе надо сил набираться, — девочка пододвинула тарелку с кашей.
— Я не хочу пока, — Алина слабо улыбнулась.
— Тебе правда лучше? — Машенька пощупала лоб Алины.
— Правда, правда. Теперь операция позади. Я скоро пойду на поправку.
— Мамочка, можно тогда я пойду на улицу, погуляю во дворе больницы?
— Иди, конечно. Только, пожалуйста, далеко не уходи, чтобы я тебя в окно видела.
— А ты не вставай. Если немного приподнимешься и так меня увидишь.
Кровать Алины стояла у окна. В больничной палате больше никого не было. Машенька ночевала рядом с мамой на соседней койке.
Больница города N, куда попали Алина и Машенька после того, как их сняли с поезда, располагалась в прекрасном трехэтажном особняке еще дореволюционной постройки, с колоннами и высокой лестницей с закругляющимися перилами. Вокруг был разбит пышный сквер и большие овальные клумбы с чайными розами. Машенька выбежала на улицу и посмотрела на окно палаты, где лежала Алина. Убедившись, что мамасможет увидеть ее, если выглянет в окно, девочка стала рисовать палочкой на песчаной дорожке сквера.
Погода стояла солнечная. Бабочки и стрекозы кружили над клумбами, как маленькие танцовщицы. Девочка притаилась и сидела, не дыша, боясь спугнуть большую бабочку-шоколадницу, примостившуюся у нее на плече. Но та немного передохнув, снова взмахнула крылышками и полетела, планируя от одной клумбы к другой. Машенька устремилась за ней. Она хотела поймать бабочку и принести ее маме. Но бабочка, как будто дразнила девочку, то садилась, то взлетала, не даваясь в руки. Маша упорно следовала за ней. Наконец бабочка присела на спинку скамейки. Но, как только Машенька приготовилась накрыть ее ладошкой, она вспорхнула и пересела на плечо мужчине в белом халате.
— Пожалуйста, сидите тихо, — взмолилась девочка, подкрадываясь к дяде со спины.
Он обернулся:
— Вы мне?
— Да, — шепотом сказала Маша, медленно приближаясь к незнакомцу. Но когда оставался один шаг, бабочка снова поднялась в воздух и вскоре смешалась с другими такими же, как она непоседами.
— Ну вот, опять улетела! — разочарованно произнесла Маша. — Вы очень резко повернули голову!
— Ну, извините, — сказал мужчина, пряча улыбку в короткой бороде, — я же не знал, что Вы устроили на меня охоту.
— Не на Вас! На бабочку-шоколадницу! — раздраженно сказала девочка. — Я хотела ее маме показать, а потом отпустить.
— Понятно. А Ваша мама работает здесь или болеет?
— Моей маме вчера вырезали аппендицит, — строго сказала девочка, еще сердясь на дядю, что из-за него упустила бабочку.
— А Вы, значит, пришли ее навестить?
— Откуда же я приду, если мы живем далеко отсюда, совсем в другом городе. Я здесь ночевала в палате с мамой.
— А как же Вы попали сюда? — мужчина терпеливо расспрашивал девочку.
— Нас с поезда сняли вчера, разве Вы не слышали? — удивленно подняла брови Маша, как будто мужчина пропустил событие мирового значения.
— Видите ли, Вы лечитесь в хирургии, а я работаю в терапевтическом отделении, — спокойно разъяснил мужчина.
Маше нравилось, что он разговаривает с ней, как со взрослой, и она решила простить ему бабочку.
— А Вы, значит, врач? — перешла Маша на свою любимую тему.
— Да, — просто ответил мужчина и поднялся. — Мне нужно идти, приятно было побеседовать с Вами. Передайте Вашей маме, что я желаю ей скорейшего выздоровления.
— Хорошо, передам, — Маше было скучно одной и хотелось еще поговорить.
— А Вы знаете, дядя, я тоже буду врачом, когда вырасту, как мой папа.
— Что ж, это очень приятно слышать. Мужчина поднялся, и только теперь Маша заметила, что рядом с ним на скамейке лежала трость. Он взял ее и пошел, прихрамывая на одну ногу.
Девочка обогнала его, выкрикнув на ходу: «До свиданья!» и понеслась в палату к маме.
— Машенька, что ты так долго? Я уже начала волноваться, — Алина гладила дочку по волосам, а Маша прилегла рядом с матерью и рассказывала про свои приключения.
— Знаешь, мамочка, я чуть бабочку не поймала, шоколадницу. Я хотела тебе ее принести. Ты бы увидела, какая она красивая! — девочка закатила глаза под лоб. — На крылышках узор, на круглый сиреневый глаз похож. Но потом она села на плечо дяде врачу. Он обернулся и испугал ее.
— Так ты уже успела с дядей врачом познакомиться? — улыбнулась Алина.
— Нет. Мы не познакомились. Просто поговорили немного о том, о сем.
— О чем это, — о том, о сем? — удивленно спросила женщина.
— Я, например, сказала, что нас вчера сняли с поезда, и что тебе вырезали аппендицит. А он сказал, что не знал про это, потому, что он работает в другом отделении — терапевтическом.
— Машенька, не нужно всем рассказывать, что мне сделали операцию. Не всем это интересно, понимаешь? У людей свои проблемы. Здесь у каждого своя болезнь. И операции здесь каждый день делают и гораздо сложнее, чем аппендицит.
Маша надула губки и опустила голову.
— Ты что, обиделась? — заволновалась Алина. — Ну, прости, я понимаю, что
