земле кто-то был способен на Заклинание душ, он мог убить лишь горстку людей за раз, а его глаза вспыхивали белым. Когда я узнал, на что способна Оли, это было первое, на что я обратил внимание. И все, что я нашел.
Нокс смотрит на Норта и говорит: — Библиотека в «Аве Марии». Там есть книги, которые хранятся под замком. Если где-то и есть что-то, что сможет рассказать нам об узах, то это будет там.
Я снова оглядела сидящих за столом, но никому больше нечего было сказать.
— Что ж, думаю, мы отправляемся в «Аве Марию».
Глава 15
Грифон
Ходит много слухов о том, кто на самом деле создал «Аве Марию», но одно я знаю точно: кто бы это ни был, он был чертовски сумасшедшим.
Все это — жизненно важная информация для Оли, которая даже не помнит, как Киран использовал здание, чтобы вызволить их обоих из рук Дэвиса, а узы Оли — чтобы уничтожить лагерь, но это не так просто, как усадить ее и объяснить ей, что у нашего сообщества есть доступ к зданию, которое, по сути, является ящиком Пандоры, правда в гораздо большем масштабе.
Само здание состоит из бетона толщиной в шесть футов со всех сторон, нет никаких окон и даже четко обозначенной двери, чтобы попасть внутрь. Внутри — лабиринт из мин-ловушек, воронок, дыр и камер наблюдения, которые покрывают каждый сантиметр этой проклятой постройки. «Аве Мария» — самое безопасное место на земле, потому что нет такой силы в мире Одаренных или неодаренных, которая могла бы проложить себе путь внутрь.
Вы должны быть приглашены.
— И что, это как правило вампиров или что-то вроде того? — подкалывает моя Привязанная, надевая свое тактическое снаряжение.
Я рад, что ее язвительность вернулась с новой силой, когда Сейдж выпустили из камеры и шок последних нескольких дней немного прошел. Я прекрасно понимаю, что нахальство для нее — это тоже механизм преодоления трудностей, отклонение от того, что она действительно чувствует по отношению к вещам, но все равно было ощущение, что мы потеряли ее частичку.
— Нет, даже вампиры не могут попасть в это место.
Она фыркает и закатывает глаза, натягивая рубашку через голову. — Конечно, нет, вампиры, как известно, дерьмово умеют проникать куда угодно. Проверь свои знания о вампирах, Шор, пока не превратился в чей-то ходячий мешок с кровью.
Я вскидываю бровь, глядя на нее, и стягиваю через голову свою рубашку, наслаждаясь тем, как темнеют ее глаза, когда она смотрит на мою широкую грудь. Каждая секунда моего времени, потраченного на тренировки для моего сообщества, стоит затраченных усилий, поскольку это вызывает у нее слабость в коленях.
— И откуда ты так много знаешь о вампирах? Когда именно тебе удалось выкроить время для учебы?
Оли усмехается. — Любовные романы. Я много читала, пока путешествовала. Я знаю все, что можно знать о вампирах… и вампирском члене.
Я поворачиваюсь к ней лицом и вижу, что она перекатывает защитный костюм по телу, чтобы прикрыть кружевной красный бюстгальтер. Я отвлекаюсь, не успев поддразнить ее или выведать подробности об этих ее книгах, и мои глаза остаются приклеенными к ее груди, страстно желая ощутить шелковистую гладкую кожу и ее вкус, который эхом отдается в моей голове каждый раз, когда я смотрю на свою гребаную идеальную Привязанную.
Когда девушка понимает, что полностью завладела моим вниманием, она прикладывает немного больше усилий к своему шимми. Неразумно для нее; если она будет дразнить меня, то ее просто прижмут к стенке, когда все снаружи будут слушать. Я знаю, что она стесняется таких вещей, но только после того, как спустится с тех высот, до которых я ее довел.
Между прочим, я буду наслаждаться каждой секундой, и от меня не останется ничего, кроме самодовольного удовлетворения.
Она прочищает горло и вырывает меня из моих фантазий. — Я не ожидала, что отправлюсь на задание, когда одевалась сегодня утром. Тогда нашла бы что-нибудь более подходящее.
Со всей наглостью в мире, ее губы искривляются так, как может только она, и мой член становится твердым от всего этого гребаного пакета, которым является моя Привязанная.
Я тянусь к ней и обхватываю ее за талию, притягивая ее к своей груди и упиваясь ощущением изящного, мягкого кружева на своей коже. Конечно, я не наслаждаюсь этим так, как наслаждался бы ее кремовой кожей или упругими сосками, но изгибы ее сисек призывно приподнимаются, пока они не умоляют меня вонзить в них зубы.
«Мы уезжаем через три минуты, хватит валять дурака».
Все, о чем я могу думать, пока его слова звучат у меня в голове, — это о том, как сильно я хочу убить Норта Дрейвена.
Я достаточно умен, чтобы держать это при себе. С уз Оли, вероятно, достаточно таких разговоров на один день, но этот парень точно знает, как заблокировать член.
Запомню это тоже.
Я прижимаюсь своим лбом к ее лбу и бормочу ей: — Ты будешь отвлекать меня, потому что каждый раз, когда я смотрю на тебя, я буду думать об этом кружеве, что находится под основным слоем и ждущем, когда мы вернемся домой.
Оли усмехается и снова извивается, на этот раз в моих руках, так что на самом деле все, что она делает, это трется об меня. — Теперь твоя очередь? Или ты собираешься украсть меня у кого-нибудь другого сегодня вечером? Я сбилась со счета.
Я тянусь вниз и хватаю ее за задницу, поднимая на руки, пока она не взвизгивает и не обхватывает меня ногами за талию. — Думаю, мы уже прошли ту часть нашей связи, которая заключается в чередовании, тебе не кажется?
Она издает что-то вроде писклявого хихиканья, зарывается лицом в мою шею и покусывает там кожу, пока мне не приходится отговаривать себя от плана быстрого траха у стены.
Моя Привязанная заслуживает большего, но, блядь, как же это заманчиво.
Ее голос — сплошное дыхание соблазна, когда она говорит: — Я заметила, что вас всех совершенно устраивает ситуация с гигантской кроватью. Хотя, я не уверена, как отношусь к тому, что вас больше двух одновременно. Я не могу даже думать об этом, не испытывая… ошеломления.
Я почти сочувствую своей Привязанной с ее пятью Связными, которых нужно удовлетворять. Но поскольку один из них практически постоянно выведен из строя, а остальные готовы придумать систему, я не чувствую себя плохо долго.
— Если я затащу тебя в твою комнату одну и запру дверь,
