с едой и вещами, Валерий подталкивает меня вперёд по коридору. — Тогда, проводите нас к начальству.
Мы снова идём по тусклым, узким коридорам с кабинетами. Я машинально их запоминаю: направо, налево и вниз на подэтаж. Стучимся… Заходим.
Грузный мужчина в погонах не выглядит особенно гостеприимным, но общается с нашей делегацией предельно протокольно и вежливо. В какой-то момент я понимаю, в чем соль. Кабинет находится на прослушке.
— Ну что же, воля граждан вступить в законный брак, имея сложную жизненную ситуацию, это похвально, — пафосно заключает начальник изолятора и привычным движением руки сгребает со стола пачку денежных купюр в ящик. Поднимает трубку стационарного телефона и несколько секунд молчит, видимо, дожидаясь ответа. — Смоленков, — рявкает, — откройте комнату для суточных семейных свиданий. И пошлите дежурного в шестую за Тихомировым. Да, пусть в порядок себя приведёт. Доставить ко мне в кабинет через сорок минут.
Кладёт трубку, берет со стола наши с Константином документы и просто издевательски медленно, по одной букве одним пальцем начинает вбивать данные в свой компьютер. Мне кажется, что нарочно издевается! Но тут он хозяин, и приходится терпеть.
Стук в дверь заставляет вздрогнуть.
— Товарищ полковник, все готово, — рапортуя, просовывает голову в дверной проем тот самый лейтенант, что досматривал меня на входе.
— Ну что же, барышня, идите, — отрывает взгляд от компьютера начальник изолятора. — Ознакомьтесь с обстановкой, бытом. А заодно и подумаете хорошенько… надо ли оно вам.
— А… — открываю я рот, теряя слова. Просто совсем не ожидала, что мне придётся остаться одной. Так ещё и с этим лейтенантом.
— Все будет в порядке, — успокаивает меня адвокат, уловив смятение. — Нам с вами нельзя, Назима Тимуровна. Действительно, сходите в комнату, освойтесь, разложите продукты. Мы тут закончим все организационные моменты. А когда Константин Петрович к нам присоединиться, вас пригласят.
Мне становится жутковато от того, как буднично звучит это «освойтесь». Нет, я не желаю осваиваться!
Это… приключение. Да! Испытание, если хотите, цена за счастье, но не данность. Через неделю состоится суд, Константина оправдают и весь этот ужас закончится. Я уверена и не хочу думать иначе! Мы переедем в его дом, будем делать ремонт в детской, смотреть фильмы по вечерам, готовить ужины и я даже согласна на его рабочие эротических фантазии. Я очень хочу всего этого! Я уже нарисовала себе эту жизнь. Поверила в неё, в мужчину рядом и не могу отказаться!
Нужный нам коридор находится за железной дверью с «дублером» в виде решетки, которая навевает безысходность и будто разделяет жизнь на «до» и «после». Не хочу даже к ней прикасаться, чтобы придержать. Она, скрипнув, грякает за моей спиной, а после ещё несколько секунд вибрирует, заставляя мои руки покрыться мурашками от мерзкого звука. Я намеренно держусь от своего провожатого на расстоянии. Отстаю на пару-тройку шагов. Мало ли что ему в голову взбредёт? Но к моему великому облегчению он молчит и даже не оборачивается, поигрывая связкой ключей на пальце. Сворачивает ко второй двери по правой стороне и, вставив ключ в замочную скважину, нажимает ручку.
— Прошу… — заходит в комнату первым, оставляя дверь на распашку.
Я перешагиваю порог следом за ним и сразу чувствую, что в помещении безумно холодно, а ещё остаточно воняет каким-то едким моющим средством.
К горлу подкатывает ком тошноты, и я обхватываю горло пальцами, чтобы проглотить его обратно.
— Сквозняк специально создали, чтобы запах затхлости и хлорки убрать, — вдруг совершенно нормально комментирует обстановку лейтенант.
Отодвигает шторку и с трудом закрывает старое деревянное откидное окно.
Я проходить дальше не спешу. Расстановка «мужчина-женщина-кровать и ни души» заставляет быть начеку. Решая не провоцировать двусмысленных ситуаций, остаюсь стоять в небольшом коридорчике, где слева от меня находится ещё одна дверь. Подозреваю, что за ней разместились туалет и ванная.
— Спасибо большое, — выдавливаю хриплым шёпотом. Голос звучит, будто чужой. — Здесь неплохо.
Да, почти. Если не замечать влажных разводов на обоях и потертого линолеума. Зато возле кровати есть ковёр!
— Так, постельное возьмёшь в шкафу, посуду тоже. Горячая вода будет идти круглосуточно. Мыло положили, толчок вымыли, да и не было здесь никого уже месяца два. Так, что ещё… — он задумчиво оглядывается.
— А почему никого не было? — Спрашиваю севшим голосом. — К людям не приходят их жены и мужья?
Я задаю этот вопрос исключительно из соображений осторожности. Все-таки люди все разные. Больные, здоровые…
— Ты серьезно? — Ухмыляется парень и направляется в мою сторону.
Я вжимаюсь спиной в дверной косяк, чтобы выпустить его и случайно не прикоснуться.
Лейтенант же специально останавливается рядом и оглядывает меня с головы до ног, засунув руки в карманы.
— Не бывает у нас таких жён, которые бы хотели дать мужу за решеткой, — похабно ухмыляется он. — Только ради бабла.
— Я люблю мужа, — говорю уверенно и заставляю себя сдержаться и не опустить глаза. Прежде всего для того, чтобы защититься от грязных домыслов и обвинений. — И мой муж меня тоже любит.
— Половина баб разводится сразу же в одностороннем порядке, — говорит парень обвиняющим тоном и нависает надо мной. — Вторая — просто забывает про мужа. Мужики предпочитают брать профессиональных девок. С ними все можно и без напряга. Но это уже не у нас или для избранных.
— Я поняла, — киваю. — Спасибо за ответ. Разрешите мне, пожалуйста, вытащить продукты. Там торт помнётся…
Хочется сбежать и спрятаться.
— Время у вас до шести утра завтрашнего дня. Ключ будет у дежурного. С внутренней стороны только шпингалет.
Лейтенант ещё раз смеряет меня презрительным взглядом и выходит в коридор. Я поспешно закрываю за ним дверь и прислоняюсь к ней спиной. Плевать на то, что он думает!
Обхватываю себя за плечи и глубоко дышу, пока их не перестаёт колотить крупной дрожью.
Мысленно прикинув, что на уют у меня осталось максимум десять минут, быстро обхожу свое суточное жилище.
Кровать полуторка, стол, шкаф, стул и электрический чайник. На полках я действительно нахожу чистый, даже относительно приличный комплект белья и вафельные банные полотенца. Это хорошо, пригодятся для рук. Конечно, для тела я взяла из дома свои. Выставляю продукты
