другого. Закутавшись в одеяло, все замерли, будто воробышки, застывшие в мороз на ветках. Молчание разбавлялось лишь шлепками весел о воду и стуком багра о двери, бревна и непонятный мусор, который мой дракон отталкивал в стороны, чтобы проплыть.
Когда муж замер, я проследила за его взглядом и увидела тела, медленно уносимые водой прочь. На них, как и на всем кругом, жались друг к другу крысы, им ведь тоже хотелось жить. Нервно сглотнула и отвела взгляд, зацепилась им за ближайшую крышу, с которой нам махали руками. Погибших уже не спасти. Надо думать о живых.
Не знаю, сколько «ходок» мы сделали, сбилась со счета на третьем десятке. Остановились лишь когда вовсю припекало солнце, безжалостно высвечивающее разруху. Встретив еще несколько лодок, мы узнали, что дальше выживших нет, там низина и ни одно здание не смогло предоставить свою крышу как убежище, все покрыла вода. Поэтому вернулись в гостиницу, где ярко горел огонь, пахло едой и можно было хоть немного передохнуть.
Находчивые Мэри и Герберт собрали вокруг себя малышню и некоторых взрослых и устроили концерт. Фальшивили безбожно, но на сердце потеплело. Да и улыбки на личиках благодарных слушателей радовали.
- Алина! – ко мне бросилась Джанет.
Заключила в объятия, крепко стиснула, потом расцеловала в обе щеки, смеясь и плача.
- Живые, слава Господу, живые! – прошептала тетка. – Так боялась, что вы погибли в таверне! А потом услышала, что лекарка в гостинице на холме есть, попросила лодку сюда направить. Мы тоже спасали выживших с Григорио.
- Он жив? – выдохнула я.
- Прости, - Джанет печально покачала головой. – Погиб.
- Как? – едва смогла выдавить я.
Почему Господь забрал его у нас, когда добрый епископ был нам всем столь нужен, просто необходим?..
- Когда все началось, мы на лодках к сиротскому приюту помчались, он же в долине. Едва успели, лодку чуть не снесло, к шпилю привязывали. Григорио малышей спасал. Последнего успел в лодку почти что закинуть, а сам…
Джанет всхлипнула.
- Поскользнулся он, под воду ушел и все, накрыло его мешаниной этой всей. Искали, звали, все глаза проглядели. Но не нашли.
- Одним ангелом на небесах стало больше, - прошептала я, не сдержав слез. – Мы его вечно будет добром поминать.
- Потому я и здесь, Алина, - тетя промокнула глаза платком. – В больнице, которую основал Григорио, нужны люди. Особенно, лекари. Мы туда свозили раненых. Поможешь?
- Конечно!
- Я с вами, - Рэйчэр тут же обвил мою талию. – Не плачь, аленький, не рви мне сердце, - попросил, поцеловав в шею.
- Не буду, - кивнула и вытерла щеки. – Идемте, нас ждут.
Нас, и правда ждали – вывихи, порезы, переломы, ушибы и много другой подобной всячины. Ведь оказаться в бурлящей воде пополам с досками, бревнами и прочим скарбом это все равно что в мясорубке побывать. Кроме этого, больница встретила криками, топотом, суетой и запахом лекарств. Не хватало не только рук, но и банального полотна для перевязки и новомодного, но уже ставшего незаменимым йода.
Дело нашлось всем. Мы принялись за работу. Обработать, зашить, передать медсестре на перевязку. Наложить шину. Вправить, скрепить, туда же. Успокоить, осмотреть, дать лекарство. В глазах рябило от ран. Вскоре я даже не различала лиц пациентов. Поэтому лишь начав шить порез на бедре, выяснила, что это мой брат, Ральф.
Мы вздрогнули, встретившись взглядами.
- Алин-н-на! – чумазый, поцарапанный, в лохмотьях, он захлебнулся в рыданиях и стонах, обняв меня.
- Раф! – я крепко прижала его, дрожащего к себе. – Живой!
- Алиночка…
- А Руфус? – спросила, отстранившись от него. – Как он, где? Ральф? Ральф, где Руфус?
Глава 50 Альгат
- Ральф, где Руфус? – потрясла рыдающего брата за плечи. – Не молчи, милый! Скажи, где он?..
- Утонул, - раздалось в ответ всхлипом.
Я замерла – снова, в который уже раз за этот проклятый день. В голове просто не умещался тот факт, что и старший брат, наш суровый Генерал, погиб. Мне казалось, что его ничто не может сломить, даже стихии он не по зубам. А получилось совсем по-другому.
- Глупо погиб, - прошептал Ральф. – Мы почти из дома выбрались на крышу, а он вспомнил, что в кабинете деньги – наследство наше, - усмехнулся грустно. – Я уговаривал плюнуть на все, но ты же его знаешь. Он никогда никого не слушал. Меня тем более.
Это уж точно. Наш Генерал умел отдавать приказы, а вот подчиняться претило его властной натуре. На моей памяти не было ни одного момента, чтобы старший брат подчинился кому-то кроме нашего отца.
- Вода до второго этажа дошла уж, - продолжал Раф – единственный, что у меня теперь остался. – Руфус сказал, что когда она схлынет, по городу толпы мародеров пойдут. И по богатым домам прежде всего. Утащат сейф и все, останемся нищими.
- Так зачем же вы дома такие деньги хранили?
- Он так решил, Алина, - пожал плечами. – Я умолял не делать этого, но Руф нырнул, и в первый раз у него получилось, приволок кучу банковских билетов мокрых. А во второй… - всхлипнул. – Он нырнул и больше не вернулся. Я сидел там, пока вода не поднялась по горло. Потом ушел на крышу и меня спасли. А брат… утонул, спасая деньги.
Что же ты наделал, Руфус?
- Разве они стоял того, Алина? – заплаканный Ральф посмотрел в мое лицо. – Бумажки ведь просто. А он за них умер. И нет его больше. Как же так?..
Мы разрыдались, обнявшись. Черт бы с ними, с деньгами. Это все наживное и самое главное, что на самом деле ценно, на них не купишь. Они не стоят того, чтобы отдавать за них жизнь. Никак не стоят.
- Ибо Госпоооооодь все видиииит!
Заунывный вопль отвлек меня, заставив вздрогнуть. Наверное, кто-то повредился умом. После катастрофы всегда появляются кучи умалишенных, возлагающих всю вину на Бога. Смахнув слезы, я принялась зашивать рану брата.
- Это накаааазаниееее всеееем нааааам! – упорствовал кто-то, пока я накладывала шов за швом.
- Покааааайтеееесь! – крещендо взвилось к потолку, когда закончила.
Дети заревели, перепуганные громким мужчиной. Проснулись те, кто забылся целебным сном, столь необходимым истерзанным телам и душам. Побледневшие люди начали креститься.
- Перевяжите, будьте любезны,
