― Эй, малыш, не плачь, я уже здесь. И буду рядом. Все будет хорошо, ― сбивчиво бормтоала я, пока шла рядом.
А потом все закрутилось вереницей: рентген, беседа с врачом, накладывание гипса и новая беседа. Мы с Колином сидели в кабинете врача, и мой муж держал на коленях хлюпающего носом Ноа.
― Нужно будет давать ему обезболивающее, когда боль усилится. Ноа ― крепкий и смелый мальчик, но не думаю, что он придет в восторг от уколов. Так что я выписал сироп. С каждым днем боль будет становиться все меньше, так что по схеме уменьшайте дозировку. На прием через две недели. Проконтролируем, как срастается кость.
― Как долго он должен ходить в гипсе? ― спросила я.
― Минимум четыре недели, а там будем смотреть. Если все нормально, через месяц снимем. Но реабилитация продлится немного дольше, так что оформляйте больничный, миссис Мастерс.
― Уже оформлен, ― отозвался Колин. ― Это все?
― Да. Вы можете идти.
Колин поднялся, пересадив Ноа себе на бедро, и протянул руку врачу, которую тот пожал.
― Спасибо.
― Спасибо, ― повторила я. ― До встречи.
Подхватила рецепт со стола врача, и мы вышли. Навстречу нам бежала испуганная воспитательница.
― Простите еще раз, миссис Мастерс. Простите, что недосмотрела.
― Все хорошо, мисс Лоран. Ноа не будет в саду минимум четыре недели.
― Да, конечно, я понимаю.
― Всего доброго.
― И вам всего доброго. До свидания.
Мы вышли из здания больницы и направились на парковку.
― Спасибо, что поехал со мной, ― сказала я Колину, и он поправил голову уже спящего Ноа, чтобы та не соскальзывала с его плеча.
― А как иначе, Лана? Он и мой ребенок тоже.
― Да, ― выдохнула шепотом. ― Ой, надо Вики забрать.
― Водитель уже забрал, она в машине. Они подъехали десять минут назад. Дай водителю список лекарств, он купит, как завезет нас домой.
― Нас?
― Нас, Лана, нас. Поехали, Нора там уже извелась.
― Нора? Ты хочешь снова отвезти нас к себе? Но Колин…
― Помолчи. Не спорь. Я немного вымотан, чтобы сейчас тебе что-то доказывать.
― Нет, мы поедем домой, ― резко сказала я.
Колин внезапно остановился. Черты его лица ообрели знакомое жесткое выражение.
― Вы. Поедете. Домой. Ко мне. Лана, это не обсуждается. Тебе будет не до ведения хозяйства, нужно присматривать за Ноа. А Нора будет делать все остальное. И еще. Ты хоть и на больничном, мне все равно нужны будут твои услуги, так что тебе в любом случае нужен помощник. И Вики кто-то должен привозить и отвозить, чтобы она по-прежнему посещала школу. Еще аргументы?
― У меня масса аргументов. Мы едем домой, Колин.
Он тяжело вздохнул и провел рукой по волосам, на его лице появилось ставшее уже таким привычным раздражение.
― Тебя не переспорить.
― Не надо со мной спорить, просто отвези нас домой.
Мы сели в машину, и Вики тут же прижалась ко мне, погладив по здоровой ноге спящего Ноа.
― Ему очень больно, Лана?
― Уже нет, дорогая.
― Как ты, Вики? ― спросил Колин, сжимая ее ладошку после того, как отдал водителю приказ везти нас домой.
― Хорошо, ― выдохнула она.
― Что-то случилось?
― Нет, ― ответила племянница и посмотрела на меня. Я поняла, что что-то все же произошло, но она не хотела рассказывать это Колину, поэтому ласково погладила ее по голове и поцеловала в макушку.
― Дома поговорим.
Колин уложил Ноа в кровать, стянув с него ботинок и куртку, а я тем временем узнала, что Вики нравился мальчик, но он прислал любовную записку ее подруге. Она была очень опечалена этим фактом, но успокоилась, как только я объяснила, что на нее обязательно обратит внимание самый лучший мальчик в школе, и ей не придется для этого ничего делать. Накормив и усадив Вики за уроки, я спустилась в кухню, где Колин, сидя за столом, крутил в руках чашку с кофе.
― Не знал, захочешь ли ты, поэтому для тебя не делал.
― Все нормально. Ты голоден?
Он внимательно посмотрел на меня, прожигая взглядом, полным желания, а потом коротко качнул головой.
― У меня был поздний обед.
Я повернулась к плите и поставила чайник, а потом снова встретилась взглядом с Колином.
― Почему ты не захотела ехать ко мне?
Я пожала плечами.
― Это очевидно. Там Карен.
― Ты ревнуешь?
Я вздохнула. Как же мне объяснить ему все так, чтобы он понял, но при этом не воспринял как оскорбление? Я прошла и встала напротив него, облокотившись о кухонный островок. Нервно прокрутила несколько раз кольца на безымянном пальце, а потом остановилась и посмотрела на них. Медленно стянула и положила перед Колином, вернувшись к стойке. Колин нахмурился, разглядывая два кольца перед собой, которые все еще хранили тепло моей кожи. Внутри все сжалось, когда он поднял на меня тяжелый, полный мучения взгляд. Ну не смотри так! Не смотри! Я отвела взгляд и уставилась в окно.
― Зачем? ― негромко спросил он.
― Потому что пришло время, Колин.
― Это будет подозрительно для органов опеки.
Да, мой хороший, я тоже долго цеплялась за эту отговорку. Но время действительно пришло.
― Если ты не против, по бумагам пусть еще пару месяцев все останется, как есть.
― Лана…
― Колин, я благодарна тебе, ― я резко перебила его, не давая сказать то, что он задумал. ― Ты себе не представляешь, насколько сильно я тебе благодарна. Ты спас этих детей и меня. Был единственным, кто согласился на эту аферу ради незнакомых детей и полоумной девицы. ― Я грустно улыбнулась. ― Но у тебя есть обязательства. Ты скоро… ― я с трудом проглотила подступивший к горлу едкий ком, ― ты скоро станешь отцом. Женишься на своей невесте, как вы и планировали. Мне нужна только пара месяцев, чтобы отвести подозрения и снять с нас внимание органов опеки. Дальше я справлюсь.
― А меня ты не хочешь спросить?! ― внезапно взорвался он. Это произошло так неожиданно, что я подскочила на месте.
― Колин, мы оба знаем, что так будет правильно, ― ответила я дрожащим голосом.
