Бигахмет и стоявший за его спиной Вака обвели вокруг взглядом и тут же напряглись и подобрались. Острые взгляды кавказцев сразу вычленили из редких прогуливающихся и отдыхающих в благоустроенном парке людей рассредоточившихся боевиков местной криминальной группировки. Следуя не хитрой логике, оба джигита тут же сообразили, о каких «глазах и ушах» говорил бородатый мужичок.
У кавказцев уже более десяти лет не случалось разногласий с местной криминальной братвой. В свое время лидеры обеих сторон поделили сферы влияния и с тех пор старались не залазить на сторону чужих интересов. Но сейчас, похоже, у братвы появился новый лидер, решивший нарушить сложившееся равновесие, а может, и вовсе вытеснить из города кавказскую диаспору. И Бигахмет понял, что ему необходимо во что бы то ни стало суметь вырваться из злополучного парка и успеть предупредить Азамата Тимберлиевича об некоем отморозке Лехе и назревающей войне с местным криминалом.
– Я понял тебя, дарагой, – обнял он за плечи Терентия, – пусть твой путь всегда будет ровным! А сейчас я спешу – бизнес-мизнес, дела, туда-сюда. Понимаешь, да? – бросая косые взгляды по сторонам и старательно улыбаясь, джигит пожал руку лесовику, толкнул Ваку и начал пятиться к выходу из парка. Наконец взмокшие от нервного напряжения кавказцы забрались в свой автомобиль. БМВ взревел мощным двигателем, взвизгнул пробуксовавшими колесами и диким жеребцом рванул с места, оглашая окрестности громкой мелодией залихватской лезгинки.
Проводив нажелавших ему столько хорошего кавказцев удивленным взглядом, Терентий недоуменно пожал плечами. Он тоже заметил направленное в их сторону недоброе внимание. Но местные людишки часто излучают друг на друга необоснованную злость. Если никто зря не шумит, деревья не ломает, окурки в траву не кидает, то и пусть себе злится на здоровье. Глядишь, какая анчутка халявной энергией подпитается и в сытости обойдет стороной другого человека.
***
На этот раз Воробей взял с собой четверых подручных. Однако предпринимать какие-либо активные действия Дубина строго настрого запретил. В их задачу входило рассредоточиться по парку и, изображая мирных отдыхающих, смотреть и слушать.
Покурив возле машины, так-как курение в парке наказывалось сутками принудительных работ, братки двинулись было расходиться по разным тропинкам, когда Воробей заметил того самого гоблина Терентия, фигурирующего в теле новостях по поводу благоустройства лесопарковой зоны. Но самое главное, навстречу гоблину радостно скалясь шагал коренастый джигит, в котором браток сразу узнал одного из бывших боевиков кавказской группировки. Правда, никаких серьезных столкновений между братвой и кавказцами давно не было, и те давно переквалифицировались кто в бизнесменов, кто в их охрану.
Указав на обнаруженные объекты, Воробей приказал подручным окружить их пристальным вниманием.
Тем временем джигит и гоблин сблизились и о чем-то заговорили. Общение протекало явно в дружеском настроении, и Воробей сразу понял, что собеседники хорошо знают друг друга. Кавказца сопровождал еще один представитель диаспоры – худой горец с классическим орлиным носом, одетый в нелепый мешковатый ярко-красный спортивный костюм. Но он почтительно держался в стороне.
Вдруг джигиты начали озираться, и по тому, как их взгляды безошибочно останавливались на его людях, Воробей понял, что кто-то вычислил братков и каким-то образом предупредил кавказцев. Объекты наблюдения тут же разошлись. Джигиты укатили на своем автомобиле. Теперь уже гоблин вычленил взглядом каждого наблюдателя, явно давая понять, что все они вычислены, и плевать он на них хотел.
Оставаться в парке больше не имело смысла. Да собственно, Воробей узнал все, что было нужно. Следовало поспешить доложить авторитетам, что нехорошие дела в парке мутят кавказцы. А что с этим делать, пусть решают Крест, Дубина и другие козырные персонажи.
***
– Здравствуй, Веня! Рад снова видеть своего старого друга! – Яков Ливенсон посторонился, пропуская в квартиру Альтмана. Провернув все засовы и подергав для надежности стальную дверь, прошел вслед за гостем, который уже расположился на уютном кожаном диванчике. – Вынужден нижайше извиниться за то, что не смогу угостить тебя чаем, дорогой друг. Сарочка ушла к косметологу, а я, ты знаешь, никогда не умел правильно заваривать этот чудный напиток.
– Не стоит беспокоиться, – ответил Альтман с явным облегчением. Он вспомнил чай, которым его угостила Сарочка прошлый раз, и невольно передернул плечами. – Я к тебе на минуточку, Яша.
– Что, и даже не выпьешь чашечку чая? – совершенно искренне возмутился хозяин, но тут же вспомнил, что только что сам отказал гостю в чае, хлопнул себя ладошкой по лбу. – Ах, да, Сарочки же нет.
– Узнал ли ты что-либо о предмете нашего прошлого разговора? – перешел к делу Вениамин после того, как друзья завершили ритуальный разговор о детях, родственниках и общих знакомых.
– Совершенно не было времени, – развел руками Ливенсон. – Распределял по аптекам новую партию лекарств из Израиля.
– А я вчера бросил свои мастерские и целый день бродил по новому парку, сидел на лавочках, кушал мороженое… Ты когда последний раз кушал мороженое, Яша? А я вчера. Сидел на лавочке, кушал мороженое, слушал щебет птичек и смотрел по сторонам. И вот что я тебе скажу, Яша, твое беспокойство передалось мне. В этом парке явно сталкиваются большие интересы. Кто-то другой делает там гешефт, а я даже не могу понять, в чем этот гешефт заключается! Ты можешь себе такое представить, Яша?
– Веня, еще несколько дней назад я скорее смог бы представить сметану с костями. Но разве ты забыл, что два дня назад я позвал тебя как раз для того, чтобы пожаловаться на аналогичную проблему?
– Я еще не в том возрасте, Яша, чтобы болеть склерозом. А потому я не забыл сегодня навестить тебя, дабы убедиться в твоем добром здравии и сообщить, что видел в парке нехороших друзей твоего племянника Миши.
– Ах, Веня, ты сейчас посыпал пропитанную моими слезами соль на открытую рану моего сердца. Ты же знаешь Мишу с детства. Ты же видел, какие у мальчика умные очки. Скажи, как примерный сын моей сестры мог связаться с бандитами?
– Все мы в молодости мечтали о романтике, – вздохнул о чем-то своем Альтман. – Но, Яша, я таки пришел сказать, что судя по активности нехороших друзей твоего племянника, они либо что-то знают о непонятном для нас гешефте, либо даже причастны к нему.
– Думаешь, Миша взялся-таки за ум? – уставился на старого друга Ливенсон.
– Возможно, мальчик повзрослел, и тебе следует поговорить с ним, как с мужчиной, Яша.
Глава 20
Леший вышел из парка и направился к гигантской лавке, которая, как он теперь знал, называлась трудно выговариваемым словом «гипермаркет». Очень ему понравились сапоги, увиденные на втором поверхе в первый день. Жаль, малы
