себя порой. Очень, очень странная. Как Мирослав меня терпит — понятия не имею. — Я хочу быть пузатенькой. Но не толстой, а просто беременной.
— Всё так и происходит, Сонь. Ты ни капельки не толстая, просто беременная. И животик вырос совсем немного как раз поэтому.
— Вырос? — оборачиваюсь на него, сама чувствую, сколько в голосе надежды. Кому расскажешь, не поверят, что существуют девушки, которые хотят себе огромный живот до носа.
— Мне кажется, что да. Если ты наденешь что-то обтягивающее, будет точно видно, что мы ждем ребенка, — говорит он, рисуя на моих губах улыбку, а потом отлипает от дверного проема и наконец-то подходит ко мне. Я ждала, вообще-то!
— Потрогай, проверь, — говорю ему, и он замирает. Ну я же сама с собой договорилась делать его счастливым и наконец-то уже разбить все эти невидимые стены между нами. Нам нужно сближаться. Он в любви мне признается каждый день, а я… А я не умею совсем. Но он учит. Любить, быть любимой и эту любовь демонстрировать.
— Я?
— Могу чужого кого-нибудь попросить, — ворчу на него, а он улыбается. Вот странный… Другой, мне кажется, уже послал бы меня куда подальше с таким характером и заскоками, а этот любит.
— Еще не хватало, — ворчит в ответ, а потом присаживается передо мной на корточки, и аккуратно укладывает ладони на живот. Теперь точно вижу, что округлый, Ладони Мирослава очень мило форму шарика повторяют, пусть пока еще и очень небольшого. — Эй, малыш, — говорит он животику, — тебя уже отлично видно.
Он разговаривает с ребенком внутри… Первый раз. Мы столько упустили, если честно! Незнанием, непониманием, а может еще чем-то, не знаю. Но столько времени ушло в никуда, как мне кажется, хотя мы могли бы спокойно друг друга любить. А может я просто с ума уже схожу и все-таки каждую минуту мы прожили с пользой и делали что-то очень важное тем, что не прыгали в омут с головой, а просто приняли наше положение и продолжали сближаться никуда не торопясь, чтобы потом не пожинать плоды глупой спешки.
— … так долго ждал тебя, — шепчет Мирослав, а потом прижимается губами над резинкой пижамных штанов, и не отстраняется несколько секунд, снова заставляя слезы собираться под моими веками.
— Я буду плакать сейчас опять, — предупреждаю его, всхлипывая. Я плачу постоянно, по поводу и без, и контролировать это у меня вообще никак не получается!
— Ну не-е-ет, нельзя реветь, — посмеивается он надо мной, встает и стирает уже сорвавшиеся капельки слез. — Нам надо собираться и ехать, у меня для тебя сюрприз.
— Сюрприз? А работа?
— Никуда не денется, — отмахивается Мирослав. — Так что давай, жду тебя внизу, если быстро соберешься, то заедем на тот рынок за твоими любимыми ягодами.
— Я мигом!
Он снова смеется, целует меня в лоб и выходит, а я начинаю собираться шустро, и совсем-совсем не хочу больше плакать. Он меня балует! И я балуюсь, да, потому что он позволяет, а я совсем немножечко.
Не представляю даже, что за сюрприз он мне приготовил, но одеваюсь всё-таки быстро, и… и надеваю обтягивающее летнее платье. И правда так очень видно животик! Мирослав был прав: все поймут, что я беременна.
Он, кстати, теперь прощает мне не строгий дресс-код на работу. Я, конечно, стараюсь не наглеть особо, но всё равно позволяю себе немного покрасоваться. Потому что… Мы большую часть времени проводим на работе, и мне очень хочется даже там для него быть красивой.
Спускаюсь вниз, Мирослав на улице играет с Мишкой, ждет меня.
— Я готова! — говорю, выходя к ним. Мишка сразу летит ко мне проделывать свой ритуал с касанием моего живота, а Мирослав застывает, почему-то, и просто молча на меня смотрит… — Ты чего? Не нравится платье?
— Наоборот, — отмирает он, выдыхая. Подходит ко мне и обнимает. — До этого ты носила свободные вещи, а тут… Тебе очень идет беременность. и все узнают, Сонь.
— Пусть, — говорю ему, хотя голос немного дрожит. На работе и правда еще никто, кроме Еси не в курсе даже того, что мы просо… ну, вместе? А тут сразу такая новость. — Пусть знают. Хочу так.
— Хорошо. Поехали? — спрашивает и подает мне руку.
— Да! — отвечаю, вкладывая свою ладонь в его. С ним — хоть на край света. Куда угодно, главное — за руку.
Впереди заключительный эпилог от лица Мирослава!
Эпилог. Мирослав
Она нервничает. Я чувствую. Волнуется и без остановки теребит ткань на своем красивом платье, грозясь наделать некрасивых затяжек.
Всё из-за сюрприза, о котором я ей намекнул. Как только сели в машину — она разнервничалась, а вот всю дорогу находится в какой-то странной панике, хотя пытается делать вид, что всё хорошо.
А я не понимаю, почему она так волнуется. Ну, сюрприз… Что такого? Я часто стараюсь ее радовать, чтобы эмоции положительные во время беременности и все такое. Ну, и еще чтобы я положительным для нее был, тоже хочется.
Мы сближаемся, медленно, потихоньку, но сближаемся. Я не давлю, не тороплю и сам не спешу. Обещал же, что буду добиваться, и вот, стараюсь изо всех сил.
А Принцесса… А Принцесса становится мягче, теплее, позволяет больше, нежничает. Не боится больше со мной разговаривать, открываться. С этим у нее по понятным причинам было много проблем, но сейчас все стало сильно проще, хотя еще работать есть над чем. Нам двоим, конечно, я тоже многому учусь в этих отношениях.
Хотя… отношений еще толком нет. Несмотря на то, что мы регулярно занимаемся сексом. Это, как бы ни было странно, но ничего не меняет. Мы еще даже не спим в одной постели, но надеюсь, скоро все это исправим.
Мы едем туда, где Сонечка жила всю свою жизнь. Я всё порешал с ее родственниками, не стал впутывать саму Принцессу, сделал самостоятельно, через свои связи. И… и сделал ремонт. Просто, чтобы это грело душу ей. Пусть что хочет теперь делает с этой квартирой, мне неважно. Я сделал все это только для того, чтобы она была счастлива. Всё.
Мы заезжаем в тот жуткий двор, где Сонечка не была уже очень-очень давно, и ее глаза наливаются ужасом. Не ожидала, понимаю. И я молчал, чтобы сделать сюрприз.
— Мирослав?
— Идем, — подаю ей руку, и, не отпуская пальчиков, веду в квартиру, из которой однажды увозил ее с колотящимся сердцем. — Не волнуйся!
— Я не могу не волноваться, потому что я не понимаю, что происходит, — отвечает она честно и доверчиво, крепче сжимает мою
