говори, что ты подумала…
— В той аварии. Я думала это был ты, — Катя отворачивается в сторону, стараясь скрыть слезы на своих глазах, но я быстро возвращаю ее обратно.
— Посмотри на меня, — указательным пальцем поворачиваю её голову к себе. — С чего ты взяла, что там был я?
— Не знаю, — не выдерживает она и слезы потоком срываются с её глаз. Большим пальцем, невесомо смахиваю солёные капли, касаясь бархатной кожи. — Вся школа гудела об этом случае. Мне хватило услышать твою фамилию, чтоб мой мир рухнул. В коридоре перешептывались твои друзья. Один из них сказал, что Стрельцов погиб, — тихий всхлип кажется громом в тишине больничной палаты.
— В той аварии погиб мой брат и мама. Они вместе находились в машине, что слетела с моста прямо в реку, — воспоминания душат меня изнутри.
Я на всю жизнь запомню тот день. День когда мне позвонил отец и сказал, что брата и мамы больше нет. В тот момент я взвыл так, что меня слышали все вокруг. А потом всё закрутилось как ураган. Разбирательства, опознания, суды, следствия. Столько всего свалилось на нас с отцом, что я долгое время отсутствовал в школе. А когда вернулся Кати уже не было. Я не смог её найти, как бы не старался.
— Значит твоя фамилия…
— Это девичья фамилия моей мамы. Я сменил ее, после смерти их смерти. Как дань памяти.
— Соболезную, — всхлипы Кати стали сильней. — Ты пережил такое горе будучи подростком.
— Спасибо, сейчас всё в порядке, — не сдерживаюсь и прижимаю её к себе. Моя маленькая. Она переживает за меня.
— А папа? — спрашивает она, слегка отстраняясь от меня.
— Он погиб примерно через пару лет. Сердце не выдержало. После трагедии он находился в затяжной депрессии.
— Леш, — утирая слезы, Катя подняла на меня свои красные от слез глаза.
— Все в прошлом, успокойся, — касаюсь её взлохмаченных волос слегка поглаживая. Наслаждаясь. Утопая в этих приятных ощущениях. Её волосы струятся сквозь мои пальцы, даря небывалый кайф.
— Но…
— Никаких но, Кать. Прости меня, — прижимаю её к себе всё сильней. Я такой идиот. — Я думал ты уехала и ничего не сказала просто так.
— Я сильно переживала, — отвечает она с тяжёлым вздохом. — Мои родители решили, что это всё может меня травмировать, поэтому увезли из города. Я заканчивала школу далеко отсюда. Первое время со мной работал психолог и репетитор. Пока я не смогла в должной мере вернуться к обучению в стенах школы. Там я поступила в вуз и нашла свою первую работу. А когда поняла, что меня тянет обратно, вернулась сюда. Это было сложно, но я ушла в работу с головой. Так было легче, спокойней. Взяла ипотеку, начала жить полной жизнью, пока мама не попала в больницу. Дальше ты знаешь, — её пальчики нежно заскользили по моей спине. Казалось она даже не отдает себе отчёт в этих движениях, но для меня это значило многое.
— Прости меня за ту ночь. Я увидел родимое пятно и всё встало на свои места. Я понял что это ты, но мои чувства… Обида, которую я копил столько лет вырвалась наружу. Я был вне себя от злости…
— Хватит, пожалуйста. Забудем о прошлом, — Катя кладет свой указательный палец на мои пересохшие губы. Тело тут же замирает от нахлынувших эмоций. Я всё ещё люблю её. До безумия. До дрожи. До сраных бабочек в животе.
— Кать, — сбивчиво говорю я, наслаждаясь ее близостью. — Ты же понимаешь, что я тебя больше не отпущу?
— Да, — с придыханием говорит она. Ее зрачки тут же темнеют. Она желает нашей близости не меньше меня.
— Ты моя, — твердо проговариваю ей прямо в губы. Ее щеки заливает лёгкий румянец. — Повтори, — вкрадчиво шепчу я. Наши губы соприкасаются на какие-то доли секунд, но этого хватает, чтоб запустить разряд тока по всему телу.
— Я твоя, — сдаётся она.
Не раздумывая ни секунды прижимаюсь к её губам. Мягкие. Тёплые. Волшебные губы, уносящие прочь с этой чертовой больничной койки. Куда-то далеко отсюда. Туда, где больше нет недосказанности. Обиды. Боли.
Углубляю поцелуй, выбивая из её лёгких чуть слышный стон. Моя. Она только моя.
— Кхм, кхм, — отвлекает нас чей-то противный кашель.
— Не сейчас! — рычу я, не прерывая наш жадный поцелуй.
— Ваша выписка. Подпишите отказ от дальнейшей госпитализации и можете быть свободны, — с иронией отвечает док.
— Прости, малыш, но нам пора отсюда сваливать, — с трудом отрываюсь от самых сладких губ.
Катя смущённо утыкается в мою грудь, пока я подписываю все бумаги. Моя сладкая девочка засмущалась.
Чувствую с сегодняшнего дня у нас всё изменится.
Док выходит из палаты и только тогда, Катя отрывается от меня.
— Боже, как стыдно, то! — выдаёт она, прикладывая руки к горящим щекам.
— В этом нет ничего постыдного, — склоняюсь ниже, чтоб продолжить начатое.
— Прекрати, — её руки шутливо отталкивают меня от себя.
С лёгкостью поддаюсь, представляя что мы будем делать ночью. Если верить бумагам, то со мной ничего серьезного. Пару ушибов и царапин. Для такого как я это мелочи. Встаю с кровати. слегка морщась от дискомфорта в области грудной клетки. Видимо удар от подушки безопасности не прошел бесследно.
— Поможешь? — заигрывая, спрашиваю у Кати, продолжая собирать свои вещи. — Кать, — окликаю ее и поворачиваюсь. Она сидит на моей кровати белая как стена и сверлит взглядом телефон. — Катя!
— Леша, моя мама.
Глава 54
Катя
— Катя, посмотри на меня, — в сотый раз твердит Лёша, касаясь моего колена. — Кать!
— Да, — наконец мне хватает сил, поднять на него голову. Руки трясутся, а с глаз стекает нескончаемый поток слез. Сообщение от лечащего врача мамы, расплывается несвязным пятном.
— Так! Хватит, — Лёша встаёт со своего места, лишая меня своего тепла. — Дай сюда, — телефон больше не светится в моих руках.
— Леш, она умрёт? — срывающимся голосом спрашиваю я.
— Никто не умрет, слышишь меня? — он опять садится рядом со мной, окутывая теплом. — Посмотри на меня, — мягко произносит он.
Неуверенно поднимаю на него свой заплаканный взгляд, не в силах взять себя в руки. Опустошение. Вот что я сейчас чувствую.
— Повтори, — доносится до меня его умиротворяющий голос.
— Никто не умрет, — повторяю как под гипнозом, глядя в его глаза.
— Молодец, — заключает он. — А теперь приходи в себя и поехали в больницу, — второе добавляет с нажимом, так, что я начинаю приходить в себя.
— Мама! Почему я всё ещё здесь? Развела нюни тоже мне.
— Узнаю, свою занозу, — говорит он. — Нам пора, Катюш, — его ладонь по собственнически ложится на мою талию и одним
