Если его догадка подтвердится, то… что? Что он будет делать? Попросит арестовать девяностолетнюю старуху? Привезет бабу Машу для опознания? Можно ли узнать человека через восемьдесят лет? Маша была семилетней девочкой. Аде было одиннадцать. Сейчас уже невозможно что-либо доказать! Единственный, кто что-то знал, – дед Макар. Или он только догадывался, не зная точно? Теперь уже не спросишь.
Ничего нельзя доказать. Ничего нельзя изменить. Дед умер, но убийца не будет наказан. Он останется жить, уверенный, что победил.
Алексей потер лоб. Неужели он бессилен?
И тут он вспомнил случайно подслушанный разговор. Евгений сказал тогда жене, что видел его, Округина, на фото. Дескать, сторож показывал фотографию внука. Катерина говорила, что дед несколько фотографий взял с собой. За шесть дней, прожитых в сторожке, он ни разу на них не наткнулся. Где они могут быть?
Алексей осмотрел комнату. Альбомов дед сроду не заводил. Фотографии должны быть в каком-нибудь пакете или папке. На подоконнике лежала довольно толстая кипа газет. Может, среди них? Он перебрал все по одной, но ничего не нашел. Ни в столе, ни в шкафу не было никаких папок. Он обшарил даже мастерскую. Ничего. Фотографии как сквозь землю провалились. Катерина ошиблась? Но она сказала очень уверенно: забрал самые дорогие. К тому же Евгений мог увидеть их только здесь. Не в город же за этим ездил! Значит, фотографии точно были. Куда же они делись?
Когда искать стало уже негде, Округин подошел к божнице в углу и на всякий случай заглянул за иконы.
Все-таки одну фотографию он нашел – в киоте иконы Богородицы. Черно-белую, немного пожелтевшую, наклеенную на плотный белый картон с истрепанными краями. На ней молодая прекрасная женщина, улыбаясь фотографу, позирует на фоне полотна с нарисованными райскими кущами, какими-то колоннами и цветами в вазонах. Волосы женщины уложены в замысловатую прическу. Длинное платье со шлейфом она придерживает рукой в кружевной перчатке. Декольте открывает красивую грудь. А на ней красуется золотой кулон «Королевская лилия».
Округин никогда раньше не видел эту фотографию. Ни мать, ни дед ни разу ее не показывали. Почему? Он вообще ничего не знал о своей прабабке. Только то, что она погибла во время войны. Замерев, он всматривался в лицо Лилии Карцевой и не мог оторваться. Красивая. Нежная. Стройная. Глаза смеются. Где-то за спиной фотографа стоит тот, с кем она пришла в салон. Она знает, что он любуется ею, поэтому позирует, чуть рисуясь и кокетничая. Она хороша настолько, что фотограф чуть дольше, чем обычно, настраивает аппаратуру и смотрит в камеру, поправляя штатив. Тоже хочет насмотреться. Наконец «вылетает птичка», и она, расслабившись, смеется. Устала. Фотограф, кланяясь, приглашает приходить еще. Спутник подходит и, целуя руку, набрасывает ей на плечи шаль. Она трогает пальцами кулон. Золото нагрелось от тепла тела, и его приятно гладить. Она запахивает шаль и, опираясь на руку мужчины, уходит. Фотограф смотрит ей вслед.
Все это Алексей увидел в одно мгновение, как будто был там, в салоне фотографа жарким летним днем. Очень ясно перед его взором предстали лица людей, окружающие их вещи и мебель. Оказалось, что платье Лилии светло-голубое, а перчатки белые. Золотой кулон на слегка тронутой загаром коже, мягкий блеск камней, витая цепочка вокруг нежной шеи – все подробности облика молодой прабабушки явились перед ним так четко и определенно, что сердце на миг замерло, не в силах справиться с нахлынувшими ощущениями, звуками, красками, запахами.
Он очнулся и понял, что стоит посредине комнаты, не чувствуя пола. Ноги были ватными, а тело закостеневшим. Алексей попробовал сделать шаг. Странно, у него получилось, хотя и с трудом. Медленно он дошел до кровати и сел на жесткую постель. Вытерев холодный лоб, посмотрел на свою руку. Она была самой обычной, шершавой и теплой.
Что это было? Видение из прошлого? Или, как теперь принято говорить, глюк? Если видишь в чем-то там люк, не пугайся, это – глюк?
Округин вытащил из кармана пачку сигарет и закурил. Нет, ребята, так нельзя! Так и с ума съехать недолго! Он нервно затянулся и, закрыв глаза, выдохнул дым. Надо успокоиться и попытаться не думать о том, что случилось с сознанием. Ну, отключился маленько. Задумался. Ничего сверхъестественного. Никто не глючит, и крыша ни у кого не едет.
Значит, фотографии были, причем несколько. Потом они исчезли. Кто-то нашел и уничтожил. Предположим, дед догадывался, что это может случиться, поэтому одну, самую важную спрятал в щель киота иконы Богородицы.
Алексей вспомнил, что образ называется «Умягчение злых сердец». Сердце Божией Матери пронзают семь стрел, или, точнее, мечей, символизирующих семь грехов, которые корежат души людей. От какого из них дед хотел защитить память о дорогом человеке?
Алексей вспомнил тонкую шею, обвитую золотой цепью, и сглотнул едкую слюну.
Идем дальше. Фотография Лилии Карцевой, на которой четко виден кулон, осталась ненайденной. Тот, кто ее искал, уничтожил все остальные со злости? Или просто торопился, боялся быть застигнутым, поэтому просто уничтожил все, что нашел? Сжег? Это самый верный способ! Возможно, он был уверен, что сжигает и ту, которая была ему нужна? Вернее, ту, которая ему мешала. Потому что она – свидетель жуткого преступления. А точнее – неоспоримая улика. И указывает на…
Алексей встал и подошел к окну.
«Ты ведь все уже понял, да, Леха? Ты просто сыщик никакой, поэтому долго не мог сложить картинку из разрозненных пазлов, а теперь она сложилась сама собой».
Кого до смерти могло испугать то, что дед каким-то образом, скорей всего случайно, увидел и узнал вещь, снятую с убитой матери? Кто должен был обязательно уничтожить фотографию как единственную улику? Кто понимал: если узнают, что безобидная старуха на самом деле преступница, садистка и убийца, которая носит вещи своих жертв, то ему придет конец? Рухнет не только карьера. Рухнет вся жизнь. Славная, сытая, благостная жизнь, которой в нашей стране живут только народные избранники.
Как же Евгений допустил, чтобы после всего, что случилось, старуха снова надела кулон? Стоп! А не об этом ли депутат спорил с матерью перед самым юбилеем? Он запретил ей надевать украшение! Не вздумай дурить, сказал он ей! Но глупая старуха не послушалась! Что для нее этот кулон? Символ ее победы над всеми? Символ власти над людьми и временем? Конечно, ведь она осталась безнаказанной! Ее жертвы мертвы, а она живет и справляет юбилеи! Вот почему Евгений так бесновался, узнав, что Округин не уехал! Он боялся, что Алексей может увидеть и узнать украшение своей прабабки! Он запретил матери его надевать, но слишком нервничал и забыл проконтролировать, проверить, проследить! А старуха, как видно, в самом деле выжила из ума! А может, она просто была уверена, что, убив деда, они избавились от последнего человека, который может свидетельствовать против «исчадия ада»? Убрали со своей широкой и светлой дороги единственного, кто мог предъявить счет?
