Они попали под жгуче-кислотную паутину. Однако боевой маг был еще жив, хотя надменность и высокомерие сползли с лица и сил оставалось лишь на то, чтобы отбиваться.
Я решил, что хватит играть в кошки-мышки, поэтому остановился и, слегка улыбнувшись, перевел источник в режим пополнения. Энергия мага потекла ко мне рекой и подсказала, что противник хорошо подготовлен и многое умеет. Он сразу понял, что происходит, поэтому вылупился на меня и попятился назад.
— Куда же ты? — насмешливо спросил я. — От разъяренного Паука еще никто живым не уходил.
— Паук?! Ты — Паук?! — испуганно залепетал он, и взгляд его тут же потускнел. Маг понял, что надежды на спасение нет. Он развернулся и бросился к лестнице, но с каждым шагом силы покидали его и вскоре он рухнул, споткнувшись, и полетел вниз по железным ступеням.
Мне не надо было подходить, чтобы понять, что он мертв. Я до дна высосал его энергию.
— Надо найти маму, — послышался слабый голос Михи. — Я не видел ее уже два дня.
Его нога припухла и болела, но кровь уже не текла. Оказывается, эти изоляторы были оббитые той же самой магической сеткой, вытягивающей энергию, поэтому они не могли себя защитить.
— Как вас нашли? — спросил я Миху, когда мы взяли под руки дядю и шли вслед за приунывшим надзирателем к лестнице на третий этаж.
— Я сам не понял. Вдруг наступила ночь…
— Сноходец, — прервал его дядя. — Этот подлец Воронов нас усыпил и доставил сюда.
— Усыпил? Всех сразу?
— Да. Было очень похоже на то, что с нами случилось, когда мы проиграли в Великом сражении. Тогда тоже все отключились. Я не знаю, что это за магия такая. Никакие защитные заклинания не помогли.
Я вспомнил о том, как мы с Отшельником вырубились прямо на крыльце его дома. Но я спугнул Воронова, помчавшись по радуге. Как же нам защититься от такого сильного заклинания? Ведь иначе мы очень уязвимы. Но больше всего меня волновал вопрос: кто стоит за нашими обмороками? Если бы Воронов сам умел так делать, то не ждал бы пока я засну. Значит ли это, что в этом замешан еще кто-то или у Воронова лимит на такие штуки?
Между тем мы дошли до конца коридора третьего этажа, и надзиратель снова полез за ключами. Он очень долго звенел связками, подбирая нужный ключ. Я даже подумал, что он нарочно тянет время. Наконец, нужный ключ открыл замок, и надзиратель потянул на себя скрипучую дверь.
С первого взгляда я ничего не увидел. Совсем ничего: ни кровати, ни стола… ни мамы.
— Где она? — с угрозой в голосе спросил я.
— Я…я не знаю, — пролепетал он. — Я думал, что здесь.
Я оставил дядю на Миху, а сам залетел в камеру. Огненный шар, который пустил в стену, осветил комнату. Здесь давно никого не было. Толстый слой пыли лежал на полу, а с потолка свисала грязная паутина. Вне себя от злости я ринулся к надзирателю и схватил его за горло.
— Отвечай, паскуда, где моя мать?!
Он таращил глазами и невнятно оправдывался.
— Я только вчера на смену заступил. Их, — кивнул он на Миху и дядю, — не при мне заселяли. Только сказали, что у нас гости в изоляторах. Я видел, как им, — он снова кивнул на Миху и дядю, — приносили еду.
— Это не еда, а тухлятина, на которую даже крысы не позарятся! — возмутился Миха.
— Зато все вам достанется, — попытался пошутить толстяк, но получил от меня звонкий подзатыльник.
— Где она может быть? Говори!
Надзиратель задумался. По бегающим глазам и учащенному сердцебиению я понимал, что он судорожно пытается найти ответ на этот вопрос, но в голову ничего не приходит. В это время снизу послышался топот многочисленный ног. Видимо недобитые охранники позвали подмогу. Ну ничего, и с этими справлюсь!
Когда тяжелые ботинки застучали по железным ступеням, я велел Михе приглядывать за надзирателем, а сам пошел навстречу врагам. Источник уже успел наполниться до краев, поэтому я был в себе уверен. Первого показавшегося бойца я придушил паутиной, а второй покатился вниз, визжа от боли. Кислотная паутина делала свое дело. Шаги смолкли и больше никто не осмелился показаться. Зато я почувствовал чужеродную магию. Ага, снова боевых магов на нас натравили. Совсем не жалеют подчиненных!
Едва успел накинуть на себя паутину-оберег, как меня атаковали. Притом сразу три разные стихии: огненный шар размером с мою голову, смерч из замороженных льдинок и небольшое землетрясение. Уж не знаю, зачем они это сделали, но по полу пробежала трещина. Мне эти заклинания не причинили вреда, зато здорово опустошили их источники. Вот дурни! Я не удержался и рассмеялся. Это были или совсем новички или маги, ни разу не участвовавшие в бою. Скорее всего, два в одном.
— Эй вы там! — крикнул я. — Сдавайтесь!
— Русские не сдаются! — послышался юношеский голосок. — Ты сдавайся!
— Вообще-то я тоже русский, — усмехнулся я в кулак. — Даю минуту, чтобы успели уйти. Иначе пеняйте на себя!
— Пинать себя? — удивился юноша. — Зачем?
В этот раз даже дядя не удержался и еле слышно рассмеялся. А я решил попугать и потянул тонкие нити их магии в свой источник. Юные маги не сразу заметили, что их покидают силы, но как только почувствовали, то в панике заметались.
— Что такое? Кто это делает?
— Погоди, ты тоже это почувствовал?
— А-а-а, я не чувствую ног! Что с моими ногами?
Я улыбнулся и сильнее втянул их энергию. Возгласы превратились в истерические вопли и тяжелые ботинки застучали вниз по лестнице. Я знал, что убежали только маги, а тюремная охрана все еще поблизости. Нам они не представляли опасности, но знание, что за твоей спиной враги, здорово напрягало. Я решил испугать их, поэтому пустил еле уловимые паутинки-шепотки. Этому трюку я научился еще в академии и часто стращал профессоров и зазнаек из старших групп.
Паутинки долетели до ушей охранников и заговорили зловещими голосами:
— Ты умреш-ш-шь. Тебя разорвут на клочки-и-и. Твои кишки будут размазаны по полу-у-у. Твои мозги будут стекать со стены-ы-ы. Твоя кровь будет убегать струйками-и-и из твоего тела. Глаза, твои глаза больше никогда не увидят. Уши никогда не услыша-а-ат.
Не прошло и минуты, как кто-то чертыхнулся, с грохотом спустился вниз и побежал на выход. За ним ринулись еще двое. Но шепотки не останавливались, рисуя все более мрачные картины их смерти:
— Твоя нижняя челюсть будет лежать рядом с отрубленными яйцами-и-и. Твое сердце будет надкушено и засунуто в твою глотку-у-у. Твоя правая нога будет торчать из
