class="p">— А если кто-то из нас добровольно покинет музыкальную программу? — Спрашивает Серена.
— Этот человек сможет продолжать заниматься до конца года как обычный ученик. — Обещает директор Харрис. — Конечно, отчисление из музыкальной программы означает, что ваша музыкальная стипендия будет аннулирована и вам придется оплачивать оставшуюся часть обучения. Но мы сделаем все возможное, чтобы уложиться в ваш бюджет.
— Значит, вы просто вышвырните одного из нас из Redwood Prep. Как благосклонно с вашей стороны. — Пробормотала Серена.
Глаза Сола прожигают дыру в центре стола.
— Мы даем вам десять дней, чтобы сделать свой выбор.
Звучит школьная мелодия.
Директор Харрис сверяется с часами.
— Вам следует отправиться на следующий урок.
— Мисс Купер. — Глаза Миллера смотрят на меня. — Я хотел бы поговорить с вами.
На протяжении всего разговора Сол был холоден и отстранен, но в этот момент он садится прямо и смотрит в лицо Миллеру.
— Зачем вам нужно оставаться с ней наедине?
— Все в порядке. — Шепчу я.
Сол смотрит на меня долгим взглядом. Затем он кивает и уходит.
Серена сжимает мою руку и уходит вслед за ним.
Директор Харрис и консультант уходят последними.
Дверь с щелчком закрывается.
Здесь только я и Миллер.
Я обращаю внимание на самодовольного человека, сидящего за столом. Столько денег и власти, больше, чем я смогу увидеть за всю свою жизнь, и при этом он получает такое извращенное удовольствие от того, что облапошивает людей, у которых ничего нет.
— Были и более приятные способы сказать мне, что вы хотите выйти из нашей сделки. — Говорю я, мой голос низкий и мрачный. — Способы, которые не предполагали втягивания в это невинных людей.
Он отмахнулся от моих слов, покачав головой.
— Это вы втянули их в это, мисс Купер. Не я. — Миллер откидывается назад, и стул скрипит, противится его весу. — Вы действительно думали, что сможете меня шантажировать?
Я вижу, как он изучает мое лицо, отмечает мое яростное выражение и находит в нем забаву. Для него все это просто игра. Он может играть, потому что он богат, влиятелен и гарантированно выиграет.
Я складываю руки на груди, не желая поддаваться запугиванию.
— Полагаю, это означает, что вам все равно, если ваша дочь попадет в тюрьму.
— Вы маленькая простушка. — Самодовольно говорит он. — Такая безрассудная. Такое полное незнание того, как устроен реальный мир. — Стул снова скрипит, когда его плечи перекатываются вперед, а глаза наполняются темным волнением. — Кто вам поверит? Вы уже сказали копам, что это было недоразумение. И даже если бы вы хотели надавить, я уже поговорил со всеми своими адвокатами. Если вы приедете к нам, мы порвем ваши показания на части, пока вы не пожалеете, что вообще родились.
Мои ноздри раздуваются, когда я поворачиваюсь к нему.
— Вы жалок.
Его смех ударяется о потолок и рассыпается вокруг меня, как кошмарная игра в пинбол.
Я хмурюсь.
— Вы поместили нас в гладиаторский ринг. Вы хочете, чтобы мы били друг друга ради твоего развлечения. Это делает тебя больным ублюдком.
Он перестает смеяться, но все еще продолжает нагло ухмыляться.
— Как бы вы мне ни не верили, но это действительно не моя заслуга, мисс Купер. У нас действительно нет ни бюджета на всех троих, ни интереса держать больше двух. Такова жизнь. Удачи.
Я хватаю свой рюкзак и выбегаю из конференц-зала.
Когда я выхожу в коридор, Датч стоит там, прислонившись к стене, вытянув одну длинную ногу, а вторую закинув за спину.
Меня раздражает, что он так уверен в себе. Таким неприкасаемым. Даже то, как он встает во весь рост и проводит пальцами по своим светлым волосам, выводит меня из себя.
Я смотрю на него, позволяя ненависти разгореться с новой силой. Я бы никогда не попалась в сети Миллера, если бы Датч не отдал приказ испортить мне оценки. Я бы даже не попала в поле зрения Кристы, если бы он не потратил столько времени на то, чтобы выгнать меня из Redwood.
Теперь все запуталось и превратилось в уродливую кашу, причем не только для меня, но и для людей, которых я считаю своими друзьями.
И я понятия не имею, как мне выбраться из этого, не говоря уже о них.
Датч делает резкий шаг ко мне, его глаза мрачны.
— Что это было? Что Харрису понадобилось от тебя и Сола?
— Спроси его.
Датч хватает меня за запястье. Его сердитые глаза смотрят на меня.
— Я спрашиваю тебя, Брамс.
Моя челюсть сжимается, и я позволяю словам выплеснуться из меня.
— Они говорят, что в музыкальной программе не хватит места для нас троих. Они хотят выгнать одного из нас.
Слезы жгут глаза, потому что меня снова бьют по зубам только за то, что я осмелилась существовать.
— Какого черта? Я думал, отец заставил тебя вернуться в Redwood? Они пытаются отомстить ему?
Слова были произнесены шепотом под его дыханием.
— Дело не в твоем отце. Человек, которого Миллер действительно хочет наказать, — это я, но Сол и Серена попали в сети, потому что они близки мне.
Датч убирает мою руку. — Ты близка к Солу?
— Это все, что ты слышал? — Я недоверчиво хмыкнула. — Знаешь что? Забудь об этом. Было пустой тратой времени говорить тебе что-либо.
Колокольчик прозвенел снова.
Я стучусь в плечо Датча, когда иду по коридору. Он, как всегда, придурок, но сегодня у меня действительно есть дела поважнее.
23.
ДАТЧ
Я иду в дверь тренировочной комнаты и пробираюсь прямо к Солу. Он сидит на диване, закинув ногу на ногу и сжимая в руке бутылку пива.
Его лицо — маска спокойствия, но мы дружим уже достаточно давно, чтобы я мог видеть, как большая темная грозовая туча нависает над его головой и собирается в его глазах.
Он на грани того, чтобы сжечь все дотла, и самое страшное, что я не знаю, присоединиться ли к нему или позволить ему поджечь себя, пока он не превратится в пепел.
— Датч. — Финн бросает на меня обеспокоенный взгляд. — Ты знаешь, что происходит?
Зейн нервно крутит барабанные палочки. Его глаза перескакивают с меня на Сола и обратно.
— Вы двое подрались?
— Нет. — Выдавливаю я.
— Тогда что, черт возьми, произошло? — Зейн использует одну
