Садики отправился в туалет, чтобы помыть руки перед едой. Феррис остался за столом. Он глядел в окно, почти что в трансе. Сквозь стекло были видны белоснежные яхты у причала, расположенного за волноломом. Они сверкали в лучах солнца. Каждая стоит десятки миллионов долларов, подумал Феррис, и пользуются ими нечасто. Они скорее для вывески, чтобы раз в два-три месяца принцы пустыни могли отправиться в развлекательный круиз в окружении свиты из уступчивых западных женщин, которые раздевались бы донага, развлекая их партнеров по бизнесу. Сам причал тоже был частью шоу — парк отдыха, оазис современной жизни, выросший под пролившимся на эти земли дождем денег, заработанных на нефти. Сложно было представить себе сидящих в этом ресторане пожилых мужчин мальчишками, выросшими в суровых пустынях среди верблюдов и овец или ныряющими за жемчугом на побережье. Или перевозящими в Персию контрабанду на своих дау. В тридцатых годах двадцатого века Эмираты были просто нищими, и люди думали, что эта нищета станет вечной после того, как Япония наладила промышленное выращивание жемчуга.
В ожидании официанта Феррис задумался об Алисе. Он снова почувствовал себя очень одиноко. Жаль, что он не может пригласить ее сюда, чтобы услышать ее смех и насладиться прикосновением ее рук. Интересно, что бы она подумала, увидев его в этом гриме? Помимо того, что он выглядит толстым. Здорово было бы, если бы она рассмеялась от бессмысленности происходящего, но он знал, что она подумает и о другом. Феррис живет жизнью, наполненной ложью, окутанный ложью с головы до ног. Весь его мир — мир лжи. А как может сделать ее счастливой лжец?
Официант принес мезех, традиционное арабское кушанье из молотого нута и баклажанов, фаршированный кибех, табули и сыр халуми. Потом им подали жареный хаммур и жареные креветки. Феррис поддерживал беседу, но не слишком настойчиво. Он предоставил право вести беседу Садики. Тот вежливо расспрашивал его о семье. Иорданец выразил сочувствие, когда Феррис сказал, что женат, но детей у них нет. В конце концов он все-таки перешел к тому, что беспокоило его больше всего:
— Почему вы хотите нанять для этой работы «Аль Фаджер»? Мы специализируемся на мечетях, а не на офисных зданиях.
Когда Феррис и Азхар составляли план переговоров, они предвидели такой вопрос. Феррис принялся объяснять. Здание будет находиться в районе, известном своими исламскими традициями, переселенцев с Запада там совсем мало. Сейчас, конечно, ситуация меняется, достраивают блистательный «Палас Отель» в полутора километрах от предполагаемого места строительства. Юнибанк хочет разместить свой филиал в новом, фешенебельном районе Аль-Батин, соблюдя при этом уважение к исламским традициям людей, издавна живущих здесь. И им настоятельно рекомендовали «Аль Фаджер» для такой работы. Так что выбрать было несложно.
Садики восхвалил Аллаха, пробормотав себе под нос какую-то приличествующую фразу на арабском. Похоже, ответ Ферриса устроил его. Он откинулся на спинку стула и принялся чистить зубы зубочисткой. Вел он себя более свободно, чем ожидал от него Феррис.
Кожа под накладными усами нещадно чесалась, и Феррису хотелось поскорее вернуться в отель, но в программе оставалось еще несколько пунктов. Он пригласил иорданца посетить место строительства, и Садики с готовностью согласился. Он взял с собой цифровой фотоаппарат и альбом для набросков. Они поехали по улице Байнуна на взятом напрокат «линкольне», свернули на Первую улицу у Шейх-Заед и припарковались у огороженного участка. На ограде крупными буквами был написан логотип Юнибанка. Филиал Управления в Абу-Даби выполнил порученную работу с размахом.
После полудня небо подернулось дымкой, розовато-белой у горизонта, но над головой продолжало оставаться нежно-голубым. Асфальт под ногами размягчился, кожа под париком на голове Ферриса потела. Машин на улице было немного, «мерседесы» и «БМВ» с плотно закрытыми окнами. Большинство людей отправились домой для послеполуденного отдыха.
Садики обошел участок, взял пробу грунта, сделал замеры и снимки с нескольких ракурсов. Он осматривал место почти час, а потом задал несколько вопросов технического характера. Иорданец вел себя почти что демонстративно. Они сели обратно в арендованный Феррисом автомобиль и включили кондиционер на полную мощность. Садики принялся задавать вопросы. Сколько человек будет работать в офисе? Какое количество клиентов предполагается обслуживать? Какова желаемая площадь помещений? Сколько этажей в высоту? Связывался ли Юнибанк с местными фирмами-застройщиками? Есть ли разрешение на строительство? Феррис с готовностью отвечал. Ответы они с Азхаром подготовили заранее.
Иорданец задумался, но не надолго. Когда Феррис объяснил, что у Юнибанка временное разрешение и к концу следующей недели ему необходимо выкупить землю, Садики согласился выставить предварительную цену подряда и эскиз проекта к следующему четвергу, перед исламскими выходными. Феррис спросил, не смогут ли они встретиться в Бейруте, где он будет по другим делам на следующей неделе. Иорданец согласился и на это.
Оставался последний вопрос. Феррис спросил, не будет ли так любезен мистер Садики зайти к юристу, представляющему в Абу-Даби интересы Юнибанка, Аднану Машри, чтобы подписать протокол о намерениях. Это формальность, но она необходима на начальном этапе работы с подрядчиками. Садики сначала заартачился, но после того, как позвонил по мобильному в Амман, ответил, что «Аль Фаджер» подпишет протокол. Феррис извинился, объясняя, что, к сожалению, офис юриста находится в Аль-Марказия, рядом со старым базаром, в не слишком-то фешенебельной части города. В ответ Садики лишь пожал плечами. Для него это не играло роли.
Машри оказался пожилым бородатым мужчиной в традиционном белом халате и черной, вышитой золотом накидке, обычной для жителей этой местности. Он заговорил с Садики на арабском, угостил чаем и разъяснил смысл подписываемых документов. С бумажной работой они разделались быстро. Если Садики и подозревал что-то, он не подал виду. И с чего бы? Ему и в голову не пришло бы, какая разветвленная сеть лжи скрывается за фасадом, выстроенным Азхаром и Хофманом. Он не знает, что Аднан Машри входит в сеть менял, занимающихся перечислениями денежных средств подпольщиков под контролем Азхара. Что над столом для переговоров, где сидели Садики и Машри, установлена скрытая камера и что один из кадров вскоре окажется в соответствующем отделе разведки ОАЭ, постоянно следящем за Машри. Что одна из копий этого кадра окажется на столе офицера разведки, тайно, по его собственному мнению, симпатизирующего «Аль-Каеде» и старающегося всеми доступными ему способами защитить членов организации. И он перешлет эту фотографию своему связному в «Аль-Каеде», чтобы предупредить всех о том, что один из братства попал под наблюдение местного «Мухабарата».
Но Садики знать не знал обо всем этом. В том-то и дело. Теперь в воображении других людей его мнимый образ стал, по сути, более полным и точным, чем истинный. И уж точно более могущественным.
Феррис немного задержался в офисе Машри, оттягивая прощание с иорданским архитектором. Он пожелал ему удачного полета на родину, куда тот должен был отправиться следующим утром. Феррис хотел дать команде из вспомогательного отдела побольше времени. Сейчас они работали в номере отеля, снятом Садики, копируя все, что им попадется. Записные книжки, расписание встреч, всевозможные бумажки с записями, которые прилетели в карманах одежды Садики из Иордании.
