ну или там в кофейню.
— А Надия согласна гулять исключительно у нас во дворе? — немного удивилась я.
— Ты идешь гулять одна.
— В смысле?
Босс нервно пригладил волосы, отвел взгляд.
— Надия останется со мной, — тихо сказал он. — А ты прогуляешься. Я позвоню тебе, когда можно будет вернуться.
— Я не понимаю…
— Яна, вопросы потом. Сейчас просто свали. — Наши взгляды опять встретились, в его глазах была мольба. — Пожалуйста!
Ошарашенная, я сунула его карту в карман шорт и почти на автомате вышла из квартиры.
* * *
19.3
19.3
Спустившись во двор, я, первым делом, присела на скамейку. Я не понимала, что происходит, зачем босс попросил меня уйти. В голове кружил хоровод мыслей. Мозг штамповал одну гипотезу за другой.
Наверное, Григорий хочет сделать брату сюрприз.
Хотя нет, не так. Скорей всего, босс собрался помочь Надие в каком-то деликатном деле.
Или нет, все даже проще — Григорий хочет попросить жену брата спасти его от Алины.
Чтобы как следует обмозговать все свои предположения, я закрыла глаза. Зажала уши, чтобы не отвлекаться. А потом раз — и внутри меня все похолодело, превратилось в мерзкое трясущееся желе. Потому что на ум пришла еще одна версия происходящего — версия примитивная до невозможности: мой босс решил переспать с женой брата.
Сердце замерло. На меня накатила противная липкая дурнота. Я встрепенулась, попыталась эту последнюю версию просто отбросить, стереть из памяти, но не получилось. Перед глазами яркой вспышкой промелькнул тот момент, когда Надия только позвонила в домофон: Григорий снял трубку и разом переменился, задохнулся в предвкушении встречи.
Впечатления последних дней, словно пазлы, вдруг сложились в понятную и четкую картину: босс нанял меня, чтобы спокойно встречаться с Надией. Я — его алиби, его пропуск в мир порочного удовольствия. А Надия — тот самый человек, что, кроме Амира, знает нашу с боссом тайну.
Во рту пересохло, нестерпимо захотелось пить. Я добрела до кофейни, взяла себе мятного чая со льдом. Когда расположилась за столиком, ко мне стал клеиться какой-то парень, отвесил пару комплиментов. Я не могла сосредоточиться на его словах: все было как в тумане. Парень понял, что мне не до него, отстал.
Меня будто лихорадило: горело лицо, разболелась голова. Я кое-как выпила чай, но легче не стало. Тогда я попросила еще бокал кофе, пила его медленно, чтобы хоть как-то убить время. Вкуса почему-то не ощущала. Все мои чувства будто притупились, поблекли, а мир вокруг стал почти бесцветным.
Мне показалось, что с момента моего выхода из квартиры прошла целая вечность. Я хотела посмотреть время на телефоне, но вдруг поняла, что мобильник остался на кухне. Вот черт! Как же я теперь узнаю, что мне уже можно домой?
Я неосторожно двинула рукой и смахнула со стола пустой бокал из-под кофе. Тот грохнулся на пол, разлетелся на десяток осколков. Вокруг забегала официантка, запричитала. На нас стали оглядываться другие посетители. Это меня взбодрило. Я извинилась перед сотрудниками кофейни, заплатила за бокал и пошла в туалет. Там минут пять стояла над раковиной — плескала в лицо ледяной водой. Холод будто возвращал миру краски.
— Тебе плохо, подруга? — участливо спросила женщина, пришедшая мыть пол.
— Нет, все нормально, — соврала я. — Не подскажете, сколько времени?
— Без пяти два.
— Спасибо.
Я вышла из кофейни и побрела домой. Решила, что подожду оставшееся время где-нибудь в подъезде. На улице стояла адская жара, оставаться там было невыносимо.
Задумавшись, я дошла до самой квартиры. Потянулась к звонку, но так на него и не нажала, отдернула руку. Вокруг было тихо-тихо, и из квартиры не доносилось ни звука. Я прижалась спиной к стене — прямо рядом с дверью.
А может, я все-таки не права? Может, у Григория нет ничего с женой брата? Я ведь уже не раз думала о нем плохо, даже подозревала в связи с Людочкой, но всегда оказывалось, что у меня просто разыгралось воображение. Может, и сейчас я просто нафантазировала лишнего?
Я ощутила, как в душе проклевываются тонкие ростки надежды. Боже, какая же я дура! Постоянно что-то надумываю, кого-то в чем-то подозреваю.
Дверь распахнулась, из квартиры выплыла Надия. Заметив меня, она вздрогнула, побледнела.
— Подслушиваешь? — зло спросила Надия.
Я хотела возразить, но язык прилип к небу. Я просто смотрела на нее и не могла проронить ни слова.
Надия тряхнула волосами и поплыла в сторону выхода.
Обмирая, я вошла в квартиру.
Все стало ясно еще в прихожей: Григорий был в своей спальне, стоял у окна, смотрел на улицу — в щель между окном и тюлем. Из одежды на боссе были только трусы. На его спине виднелись свежие царапины.
На мгновение стены вокруг меня закачались. Потом мне удалось сфокусировать взгляд, и он тут же прилип к кровати в спальне босса. Та была расплавлена, смята. Я хотела отвернуться, прошмыгнуть в свою комнату, но ноги будто приросли к полу. Босс обернулся, заметил меня. Несколько секунд мы сверлили друг друга взглядами.
— Ну и чего уставилась? — наконец глухо спросил он.
— И как тебе с женой брата? Понравилось?
— Не твое дело.
Вместо того чтобы идти к себе, я вдруг ринулась в его комнату. Мне хотелось внимательней разглядеть следы случившегося здесь грехопадения, чтобы и капли сомнений в происходящем не осталось. Чтобы каждая моя клеточка наполнилась неприязнью к тому, кого еще два часа назад я хотела целовать, как сумасшедшая.
— Почему… зачем ты это делаешь? — через силу спросила я.
Босс натянул джинсы, подошел ко мне.
— С чего ты решила, что мне интересно перед тобой исповедаться?
— То, что ты делаешь, отвратительно. Ты — отвратителен!
— Ни тебе читать мне мораль.
— Если бы я с самого начала знала, что ты задумал, никогда бы не стала с тобой работать.
— Серьезно? А, по-моему, ты нагло врешь. Еще как стала бы, с превеликим удовольствием. Но зарплату, конечно, попросила бы больше. Да ты не волнуйся, я выпишу тебе премию. За все перенесенные моральные страдания.
— Да пошел ты! — выкрикнула я. — Мне от такого, как ты, ни копейки не надо. И вообще, я больше на тебя не работаю!
Глава 20
Глава 20
Босс испугался, что я на самом деле слиняю, скрутил меня, прижал к себе. Я попыталась вырваться, но не получилось. Возможно, сказывалось нервное напряжение последних двух часов: у меня просто не было сил на борьбу. Все тело ощущалось как тряпочка, которую несколько раз прогнали через центрифугу.
