Книга Медиум по призванию - Анна Герд

— Я тоже чувствую, маленькая, тоже чувствую тебя, особенно сильно когда ты плачешь или грустишь. Прости меня. Я все исправлю, тем более теперь ты моя жена.

— Фигушки! В Дарконде это может и брачный ритуал, а здесь нет. Считай, что это сексуальные заигрывания, укусить, шлёпнуть по попе или лизнуть ухо. — с каждым новым предположением взгляд котика темнел, а я осторожно пыталась с него слезть. Чем бы это закончилось не знаю, но на мою удачу зашёл доктор. Прищурился, оглядел нашу позу и ехидно так подколол.

— Сестра, значит…

— Д-двоюродная… — ракетой слетела с Максовых колен и пошла к двери.

— Мы не договорили …сестра. — сказал мне в спину котик тоном не терпящим возражений, — жду тебя вечером! — добил.

— Да, да все позже, а пока у нас осмотр и перевязка, — засуетился врач закрывая за мной дверь.

Глава 12. Отвергнуть все сомнения

На мопеде, который мне утром выдал Акандо я добралась обратно до резервации, прибитая новостями и внезапным замужним статусом. Надо как следует разобраться в себе и в том, что произошло. Взяв со стола лепешку побрела к гамаку, что был натянут между деревьями рядом с нашим домиком, завалилась и принялась думу думать.

Итак сначала предсказания Кэсси, что касается этого мира:

Откроется в новое дверь.

Звериному сердце поверь.

Максу верить можно и даже нужно, отринув все сомнения и страхи. Дальше больше, гадалка из шатра говорила:

Твоя судьба за гранью, она ждёт.

Слушай мертвых

Ищущий отдаст свою кровь

Спаси, сердце в твоих руках

Тут вообще не в бровь, а в глаз.

Моя судьба здесь в этом мире и судя по частоте совпадений и случайностей вокруг нас, зеленоглазая зверюга и есть моя судьба.

Сколько раз мне помогли советы духов из лимба, Гастона и Матвея, сложно сосчитать, и слушать, в главное слышать мертвых очень даже полезный навык.

Даже то, что Макс так глупо подставиться и отдаст свою кровь, ради моего спасения, тоже увидела эта странная прорицательница, ещё там в далёкой Элирии.

Как и сердце Кимы, которое было в моих ладонях. Невероятно, как это возможно! Настолько точно все предсказать и ни разу не налажать!

То, что казалось бредом сумасшедшей, воплотилось в жизни, в реальные, хоть и необычные события.

Гастон немедленно появился и присел на землю по-турецки, видимо чувствуя как мне сейчас необходима ещё одна голова. Моя собственная оперативная система немного зависла, не справляясь с объемом информации, требующей анализа и принятия. Рассказывая все Гастону, подумалось, что призрак стал мне не только персональным психологом-любителем, но и жилеткой, советчиком, другом наконец. Он послушно кивал головой, уточнял непонятные моменты, одновременно пытаясь погрызть сорванную травинку.

— Да уж, попала ты звёздочка. Укусил, надо же! — он сокрушенно покачал головой.

Заметив приближающегося к нам Кира мы замолкли.

— Привет, Саш. — он присел рядом с гамаком, скопировав позу Гаса, тот из вредности сразу поменял позицию и высунул одну ногу, так будто делал растяжку.

— Привет.

— Ты все со своим Гансом болтаешь?

Шевалье дернулся как от пощёчины, подскочил на ноги и нависнув над Кириллом завопил.

— Гастон! Я Гастон! У тебя мозг размером с орех, если ты не можешь запомнить мое имя!

Удивительно как эти двое не сговариваясь коверкают имена друг друга.

— Я хочу поговорить, — парень и не знал какое буйство развернулось над его головой и продолжал, спокойно даже немного вкрадчиво, словно боялся спугнуть. А призрак все не унимался, высказывая свое недовольство повышенным, чуть визгливым тоном.

— Ты подумала над предложением Аркадия?

Если разговор назрел, то избежать его практически невозможно, а иногда и глупо. Поэтому спрятав мое нежданное зеленоглазое наваждение немного поглубже в сердце, принялась отстаивать своё мнение и границы.

— Подумала, я не буду на него работать.

Кирилл устало вздохнул и потер шею сзади, потом гляну растерянно, видимо не такой ответ он ждал.

— Ты понимаешь, что он так просто не отступит? Это не в его характере.

— Понимаю. И сочувствую ему заранее.

Было сложно казаться беспечной и уверенной, ставка была высока, а по-настоящему дурить голову я не умею. Соблюсти тонкий баланс правды и лукавства — целое искусство, если все получится, это будет верх моего мастерства. Потолок.

— Что ты имеешь ввиду?

Парень нахмурился, похоже на то, что ни один ответ его не устроит.

— Призраки, Кир. Я не могу им приказывать, не могу их вызывать или прогонять. Я умею только слушать и слышать. Возможно выполнять последние просьбы. Я им не хозяйка, понимаешь?

— Понимаю малышка, не волнуйся.

В процессе своей пламенной речи я распереживалась и очень нервно качалась в гамаке, резко отталкиваясь ножкой от земли.

— Так вот если они сочтут Кострова угрозой, как ранее Андрея Петровича, я не смогу их остановить никаким словом. А они сочтут, когда Аркадий Владимирович будет меня преследовать или прессовать.

Надобности просить передать этот расклад большому боссу я не видела, Кирилл и так все доложит до последнего слова, другой момент поверит ли бывалый Аркадий в мой блеф. Пока надо убедить Кира.

— Я не хочу, чтобы на мне висела ещё одна смерть! Даже косвенно, куратора и его брата мне хватает за глаза! Это неправильно, жестоко и бессмысленно! Но я не могла их остановить тогда и не смогу в будущем.

— Скорее наоборот, чем больше помощи от меня они будут получать, тем рьяней станут защищать меня и мои интересы.

Все это время парень пристально смотрел за мной, я подметила что он фиксирует не только сами слова, но и выражение, мимику и жесты. Взгляд вроде не напряжённый, такой совсем обычный, но отчётливо понимаю, что даже сейчас он работает. Фиксирует, запоминает, анализирует. И мысленно уже пишет донесение, кто когда моргнул и сколько съел за обедом.

Он кивнул и опустил плечи, поверил? Или сделал вид? Глубоко вздохнув парень решил сменить тему.

— Что у тебя с этим Максом?

От его пристального взгляда стало немного не по себе, кажется именно в этот момент он пытается залезть в мою голову и высмотреть все мысли.

— Я не знаю что …, не разобралась пока.

Совсем не хотелось раскрывать перед ним сердце и делиться своими любовными переживаниями. Мы вышли из зоны доверия и теперь между нами прочная стена, печально, что он ее не видит.

— Я