ума сошли?
Я с ужасом поняла: если не остановлю этих двоих, они будут меряться своими писюнами прямо в салоне.
– Да вы просто два дебила! Совсем стыд потеряли! Хотя, господи, о каком стыде может идти речь!
– Лерка, любимая, не мешай! – рвал глотку лысый. – Сейчас я этому мудаку покажу, что у меня хер толще и больше, а значит, у меня жена лучше, особняк больше, охраны больше и она лучше!
– Лерка, любимая, сейчас ты сама всё увидишь! Он реально импотент, у него в штанах ничего нет! Его даже на тематической вечеринке нацистом не поставили, хотя он знаешь как просился! Потому что ему из штанов достать нечего! Это же не вечер юмора с клоунами, а достойное мероприятие, на котором не стыдно что-то продемонстрировать. А я там стоял! Ты видела! Там отбирали только самых породистых жеребцов с самыми сильными орудиями убийства! А он только бегает и везде орёт, что у него член Гулливер в стране лилипутов. Сейчас ты увидишь, что это он лилипут в стране Гулливеров. Настоящий Гулливер у меня! Смотри!!!
– Лерка, смотри сюда!!! Не слушай этого болтуна!!! У меня сейчас просто не стоит, а в стоячем положении полтора метра будет! Если этот идиот и дальше трындеть будет, я его на свой член насажу и в окно выкину, он всё равно даже схватиться за него не сможет. У него руки в диаметре меньше, чем головка моего члена!!!
Когда эти двое стали меряться писюнами, я закрыла глаза и заткнула уши, чтобы ничего не видеть и ничего не слышать.
Глава 30
На борту частного самолёта нас встретил повар в русской рубашке, в кепке с цветком. Он играл на гармошке и вместе с бортпроводницей, наряженной русской матрёшкой, пел «Подмосковные вечера».
– Хлеб, соль, водка, всё как я люблю, – прослезился подвыпивший лысый, подпевая свою любимую песню.
Илья встал рядом и запел тоже. Я думала только об одном: как быстрее долететь в Москву и забыть всё это, как страшный сон.
– Летим! Родина ждёт! – крикнул лысый и по-хозяйски пошёл в салон.
– Нам ещё не дают разрешения на взлёт. Ждём, – поприветствовал нас командир корабля.
– Как не дают? Они что там, совсем нюх потеряли? Не знают, кого заставляют ждать? Может, им надо объяснить, что здесь не просто самолёт, а вип-самолёт? Где моя служба безопасности? Объясните тем, кто не догоняет!
– Это и так понятно. Тут таких випов полная взлётная полоса. Говорят, было частное мероприятие, и випов прилетело очень и очень много. А завтра всем на работу, понедельник. Поэтому все хотят улететь сегодня. Целая очередь выстроилась. Придётся немного подождать.
– Ну, если только немного. Тогда накрывайте поляну и пойте нам наши русские песни. Как там мой наваристый борщ?
– Готов. Такой, как вы любите.
– Отлично. Так и быть, в кастрюлю не полезу, проверять не буду, – лысый покосился на повара и пригрозил ему пальцем. – Если мне не понравится…
– Уверен, что понравится. Очень и очень вкусно.
– Считай, тебе повезло, что проверяющий от усталости без задних ног вырубился, и мне не хочется его будить.
– Простите, кто вырубился?
– Проверяющий.
Когда лысый понял, что повар не понимает, о чём речь, показал на свои штаны.
– Спит и даже похрапывает.
– Так и не нужно его будить, – обрадовался повар и побежал на кухню.
– Вот видишь, как нормальные люди живут, – взмахнул руками лысый и показал на красоту своего салона. – Живут, как короли, потому что жёны знают своё место и не мешают.
– Ну, ты как арабский шейх самолёт отделал, – присвистнул Илья, разглядывая салон, не обращая внимания на то, что лысый опять задел его жену.
– А ты думал! Есть куда вкладывать. У меня даже унитаз золотой есть. Я пробу покажу. Полюбоваться можешь, а вот пользоваться не дам. Это только для меня. Так что если захочешь в туалет, пойдёшь туда, где ходит мой персонал.
– Поверь, я жил без твоего золотого унитаза и ещё столько же проживу.
– А вот я не знаю, как раньше жил без своего любимого унитаза, – растерянно пожал плечами лысый и поджал губы, как ребёнок.
Когда мы, наконец, взлетели, лысый стал сверлить меня взглядом и требовать, чтобы я выбрала, с кем останусь – с ним или с его компаньоном.
– Лерка, вот ты говоришь, я ничего для тебя не делаю, меня не за что любить. Но я взял и сделал.
– Что ты сделал?
– Снял с тебя кредит.
– Шутишь?
– Нет. Я серьёзно.
– Как серьёзно?
– Завтра езжай в банк. Скажешь управляющему, что от меня. Он даст тебе бумагу, что ты ничего банку не должна, к тебе нет претензий. Ни штрафов, ни пени, ничего. Квартира твоя.
– Разве такое может быть?
– В твоём мире нет, а в моём да. Управляющий банка, который давал тебе кредит, посвящённый. Он был на нашем мероприятии. Ну, а двое посвящённых между собой всегда договорятся.
– А коллекторы?
– Какие, к чёрту, коллекторы? Завтра получишь свою бумагу, и они забудут твой адрес.
– Они сказали, я им тоже должна.
– С этой минуты ты никому ничего не должна. Просто на мероприятии мне никто не мог выписать эту бумагу.
– Хочешь сказать, квартира моя? Я за неё ничего не должна?
– Квартира твоя. Повторяю тебе ещё раз: ты за неё ничего и никому не должна.
По моим щекам потекли слёзы.
– Спасибо, – я всхлипнула.
– На здоровье, Лерка. Можешь не благодарить. Я же твой любимый человек.
– Серёж, – я вытерла слёзы, – но я не хочу, чтобы ты
