могло довести Кьяру до подобных мыслей. — Просто, кажется, у всех женщин есть один невероятный талант перекручивать всё с ног на голову.
— Поясни, если не сложно, — попросила моя спутница, тихонько улыбаясь.
— Ну как же, — ответил я, попутно жестикулируя, — одной дал возможность самореализоваться, и меня спесивым козлом теперь считают. Со второй едва удержался, чтобы не воспользоваться моментом, и тоже урод и сволочь. И вот я думаю, что вроде всё правильно сделал, но оплёванный с головы до ног.
— Может, я не хотела, чтобы ты сдерживался? — поинтересовалась Кьяра, загадочно улыбаясь.
— Значит так, раз уж пошёл такой откровенный разговор, то давай до конца. У меня к тебе вопрос: ты уверена, что тебе нравится именно Игорь? — я добился той реакции, которой и хотел, она встала, как вкопанная, хлопая глазами.
— А кто мне ещё может нравиться? — спросила она, ничего, судя по всему, не понимая.
— Видишь ли, — ответил я, — ситуация следующая: с момента воскрешения Игоря Туманова внутри него на каникулах находится ещё одна сущность, которую зовут бог Рандом, и это он владеет телом Игоря примерно на восемьдесят пять процентов. А может быть, на девяносто. С Дарьей всё гораздо проще, она нравится Игорю, и поэтому мы её на некоторое время отослали от себя.
— Зачем? — не поняла Кьяра.
— Чтобы не портить Игорю личную жизнь, — ответил я, глядя на неё исподлобья и с усмешкой. — Я лично к ней не приставал. Полагаю, они сами разберутся в своих чувствах, когда я отчалю в обратный путь.
— А со мной, стало быть, сложнее? — уточнила она, стреляя глазками.
— Совершенно верно, — проговорил я, глядя куда-то в рассветную даль. — Ты очень нравишься мне — Рандому. Но я не уверен, что твои симпатии, во-первых, обращены именно ко мне, а, во-вторых, не имеют именно профессиональных суккубских корней. И вот как, по-твоему, я должен реагировать?
— Хм, — она усмехнулась, видимо, решив меня поддеть напоследок. — Но на яхте же у тебя всё было с разными девочками.
— Слушай, тогда я только попал на свои каникулы, а Игорь восстал после полугодового паралича, — ответил я, как само собой разумеющееся. — Конечно, тогда было всё!
— То есть у нас с тобой нет будущего? — с грустью спросила она, снова заглядывая мне в глаза, но на этот раз словно прощаясь. — Мы как русал и дельфинка?
Я не смог сдержать улыбку.
— Нет, ну я, конечно, понимаю, что ты принадлежишь к ксеносу с достаточно широкими сексуальными взглядами, но готова ли ты на жизнь втроём? — ехидно спросил я.
«Рандом, я не хочу изменять Дарье, — проговорил мне Игорь, но не очень уверенно. — Причём, ещё до отношений».
«Погоди ты, — ответил я, — воспитательный момент».
— Тройничок? — переспросила она с почти квадратными глазами.
— Не, ну а что, мы дуэтом хоть кого, устроим дружную оргию, позовём твоих подружек, — продолжал я блефовать.
— Нет, — отрезала она. — На такое я не согласна.
— Вот и я не согласен, — ответил я и чуть приподнял её подбородок, чтобы смотреть в глаза. — Предлагаю вернуться к этому разговору уже после разделения наших сущностей. Если тебе ещё, конечно, будет интересно.
«Вот ты жёсткий, Рандом, — заметил Игорь. — Но, с другой стороны, не будет тешить себя пустыми надеждами».
«Вот именно, — ответил я. — Никакого обмана, только случайность!»
* * *
Вернулись мы уже утром, когда многие из веселившихся вчера уже начали приходить в себя. Одной из них была и Лаки. Взглянув на задумчивую, если не сказать грустную Кьяру, она не преминула вставить шпильку.
— Что, Рандом, человеческое тело на тебя хреново влияет? А? — причём, это она спросила максимально развязно. — Обычно девушки от тебя с другими лицами уходили. И на трясущихся ногах. Как сейчас помню, — и она мечтательно вздохнула.
— Ага, — ответил я, решив поддержать её тон, чтобы не выдавать истинных причин. — Совестью заразился. Даже не понял, каким путём передаётся.
— Фу-у-у, — скорчила Лаки притворную гримаску. — Ужас какой.
— Вот именно, — ответил я и развёл руками, показывая, что ничего не могу с этим поделать. — И я о чём.
И тут мы одновременно обернулись и увидели Оралиуса. Так как он стоял к нам вполоборота, мы не видели, кто находится у него на ладони. А к тому времени все мы уже приняли свой обычный вид, значительно прибавив в росте. А этот оболтус делал «козу» кому-то, находящемуся у него на ладони.
— Оралик! — гаркнул я, что есть мочи, причём, явно переборщив. — Хватит издеваться над феями, окстись!
Инкуб от неожиданности подпрыгнул и чуть не выронил из ладони своего мученика.
— Вы чего кричите? — внезапно возмутился он, показывая свободной рукой, что мы не правы. — Никакая это не фея, вот! — и он протянул нам ладонь, на которой стоял, вжав все головы в плечи, Дезик.
— А что это он? — поинтересовалась Лаки. — Должен же был отрасти, как и мы все.
— Оралиус, — обратился я к инкубу, — а что с ним? Почему не вырос обратно?
— А пёс его знает, — ответил тот. — Я проснулся уже нормальным, а он — вон чего, — и тут же переключился на цербера. — Ути мой маленький, какие у тебя чёрные носики! Пупочки такие, прям пуньк!
— Прекрати, — тонким щенячьим голосом попросила правая голова. — Хватит!
— Ути мой бешеный церберюся, — проговорил Оралик и снова сделал «козу».
— Пойдёмте к Фрее, хоть узнаем, что случилось, кто виноват и что делать, — сказал я, маша рукой, чтобы все шли за мной.
Пока мы шли, инкуб вовсю распускал руки. То пузико погладит Дезику, то пощекочет, то по какому-нибудь из носиков бупнет. И ещё при этом он нежно ворковал, словно мамочка.
— Прекрати, — пропищал ему Дезик. — Мне же стыдно!
— Ти — такая лапочка, я тебя в мюзикальную школу отдам, малышун. Лапусечка-огнюсечка моя. Солнышко такое трёхголовое… — отвечал на это Оралиус сверхопекой.
— Я тебе сейчас задницу поджарю, — умильно угрожал микроцербер, заставляя хохотать даже нас. — Не посмотрю, что друг, и поджарю, если не перестанешь!
Но старейшины фей на
