class="p1">В это время Феррис удовлетворенно кивнул головой и что-то сказал своему приятелю. Тот услышал его, — несмотря на то, что всецело был поглощен моей младшей сестрой, — и тоже кивнул, глядя на нас с Мартином.
Глава 48. Избавление
Обед получился достойным, зато я вела себя, как влюбленная школьница. До меня доносились обрывки разговоров, их общий восторженно-возбужденный тон. Разумеется, раздражала назойливость Клиффорда. Но при этом все мое внимание было приковано к Феррису.
Если утро началось с того, что он меня неимоверно разозлил, — чего стоили помада, а потом изматывающий, выворачивающий наизнанку поцелуй, — то к ночи я опять испытывала тревогу, смешанную с томлением.
Украдкой я рассматривал его будто высеченные из камня черты. Прямой нос, строгие губы, квадратную челюсть. Поставленная призывом цель близка к выполнению. Наверное, не пройдет и недели, как он навсегда исчезнет из нашего дома.
Что он должен сделать? Хотя бы раз показаться на людях, — то есть все-таки принять приглашение на прием одного из соседей, — чтобы заглушить возможные слухи. Затем переоформить наследство с Дерека на себя.
Нотариус, которого сегодня успела посетить Мел, уверил ее, что брат не имел возможности подарить или завещать поместье нам без судебного разбирательства. Однако мог ускорить это дело и гарантировать нужный результат, если выкупить Дэшвудхолл по номинально низкой стоимости и внести средства в казну.
В принципе, все то же самое быстрее сделал бы воскресший для всего мира Дерек. Ведь он до сих оставался юридическим владельцем особняка и земель. Корнелия с сыном так и не дождались своей очереди. Их бы признали наследниками через полтора месяца, и еще некоторое время ушло бы на то, чтобы оформить бумаги.
Феррис, если и зыркал в мою сторону, то исключительно на Мартина. Но я помнила, в каком состоянии он находился после того, как на меня напал третий демон. Какая разница «братцу», погибла бы я сейчас или умерла через пятьдесят лет от старости… Время в наших мирах скорее всего текло иначе. Не успеет он вернутся к себе домой, как у нас запросто промелькнет лет сто.
Найти меня в этой бесконечности сетке миров у него не выйдет. Да и буде ли искать? Губы предательски задрожали. Феррис как раз выбрал момент, чтобы посмотреть на меня. Его тоже терзали сомнения и…жажда. Взгляд все же опустился ниже и задержался на моих губах.
В этот момент присутствующие стали подниматься из-за стола. Корнелия предложила разбиться на группы и поиграть в карты, однако мнимый Френсис пригласил всех джентельменов в курительную и заодно — на партию в бильярд.
Меня не покидало ощущение, что демоны что-то задумали. Остальные мужчины возражать не стали, и к Дэшвудам присоединились еще четверо, включая Рональда. Это дань вежливости. К тому же мужчины тоже любят посплетничать, хотя и называют это доверительной беседой.
Не представляю, как преподобный сможет общаться в густом дыму сигарет, да еще присутствуя при азартной игре. Однако Лестер мужественно вырвался из цепких лап Корнелии. Его лицо выражало крайне мало, а вот Мел, как мне показалось, уже заподозрила неладное.
— Мы с Оливером были в свое время хорошими друзьями. Наши семьи имели деловые связи. Уверена, он бы влюблен в меня еще будучи студентом, а когда снова встретил, теперь уже в качестве преподавателя, то пришел в такой восторг…, — тетушка не собиралась щадить Мелани. Это полностью в ее репертуаре.
Она явно догадалась, что Лестер попал в закрытый круг приглашенных не просто так. А по ошалевшей Мел поняла остальное. Впрочем, о чем это я… Корнелия собирала все слухи вокруг нашего семейства, и была осведомлена заранее.
— Викарий моложе вас лет на пятнадцать, — не удержалась Дафна. — Разумеется, вы у нас красотка и прекрасно сохранились. Но я бы на вашем месте триста раз подумала, с чем может быть связан интерес молодого человека к зрелой даме.
Мел схватилась за виски. Этот разговор причинял ей боль и обнажал всю двусмысленность ее положения.
— Я, пожалуй, пойду к себе, — пробормотала она.
Дафна проводила ее недоуменным взглядом. Она не понимала, почему сестра устранилась и не вступилась за жениха. На ее месте она бы опрокинула на тетушку супницу, не тревожась о последствиях. Корнелия же сочла победу засчитанной и спокойно поправляла локоны у зеркала.
Вэл и Рози вообще не вмешивались в разговор. Первая музицировала на пианино. Вторая рядом листала нотные альбомы и выглядела задумчивее, чем обычно. По-моему, это еще более опасное предзнаменование, чем претензии тетушки на то, чтобы слыть сердцеедкой или потуги Мартина сохранить несуществующую помолвку.
В конце концов Корнелия, страдая от скуки, отправилась третировать слуг — это в чужом-то доме! Дафна и миссис Трубер уже предупредили прислугу не реагировать на ее господские закидоны. А наши мужчины как раз вернулись из курительной. Почему же Клиффорд побледнел так сильно?
Я не удивилась, когда Мартин попросил разрешения отвести меня в сторону «на пару слов». Он заикался и постоянно теребил шейный платок, рискуя сбить витиеватый узел.
— Бекки, ты знаешь о моих чувствах к тебе, и по собственной воле я бы никогда… Но ты все время говоришь о своем равнодушии и если это правда, то я не смею навязываться более.
Я бы поверила в порыв другого человека, но Клиффорд в последние дни делал все, чтобы заполучить наследство, о котором мы и не подозревали. С другой стороны, мужчине было неприлично расторгать помолвку самому, вот если вместо него это делала девушка или ее семья… Я поспешила убедить его в том, что ни в коем случае не передумала.
— Мартин, я рада, что ты меня услышал. Официального объявления мы не давали. Характеры наши совершенно не схожи. Тебе нужна совсем иная девушка. Боюсь, я никогда не сумею полюбить тебя, как ты того заслуживаешь.
В глубине души я ругала себя последними словами, что обличаю отказ в столь вежливые фразы. Ведь Клиффорд со мной не церемонился. Готов был превратить при помощи кольца в свою домашнюю болонку.
— Твой братец сообщил, что ты настроена решительно и это не просто природная скромность, которая мешает принять мое предложение. А я, напомню, достойный член общества, землевладелец, у меня есть чин… Но ты решила за нас обоих. Дэшвуд сделает объявление в семейном кругу, а я предупрежу близких.
В его словах было столько отчаяния, что я чуть не поверила в его искренность — не только в задетое самолюбие и расстроенные корыстные планы. Но это бы
