Книга Межесвет - Юлия Федорченко

— То есть, она развлекалась с вами обоими?

— Если тебе так понятнее, — сдержанно ответил Касс.

— Ей было мало тебя одного?

— Я не спрашивал ее об этом. — Он помолчал. — Зачем ты это делаешь?

— Потому что ты мне не нравишься.

Юноша какое-то время разглядывал ее лицо, потом спросил:

— Кто такой Ланн?

— Мой возлюбленный, — ответила Летиция после паузы.

— Надеюсь, он нравится тебе больше. Пойдем.

Летиция долго придумывала достойный ответ, но когда они поднялись на вершину холма, у нее перехватило дыхание и не захотелось больше препираться. До самого горизонта простилалось кладбище: сотни тысяч каменных надгробий, совершенно одинаковых, будто надо было похоронить многих сразу и не было времени разнообразить могилы. Да и нужно ли это было мертвым, у которых, по всей видимости, не было тех, кто мог бы о них скорбеть? Внешние различия, красивые памятники, искусственные цветы — это важно лишь для живых. На надгробиях не имелось ни дат, ни имен, на каждом был выгравирован крест — глубоко утоплен в камень и украшен крошечным треугольником из стекла. Эти камешки ловили солнечный свет и бросали на голые земляные насыпи радужные блики. Летиция присела на корточки возле одной из могил, вытянула руку навстречу сиянию — и оно не коснулось ее кожи, не раскрасило ее многоцветием. Как она и опасалась, в этом мире она, не имеющая тени, и была той самой тенью: видимой, но бесплотной. Но ведь она порезалась об траву, вспомнила девушка, и в голове промелькнула другая мысль: что если она была реальной только в тех областях, которые Эри действительно рисовала? Девушка могла поклясться, что этого кладбища не было на картине, оно скрывалось за холмом, а за ним расползался мрак.

Летиция указала на крест.

— Что значит этот символ?

— Это старое верование, — пожал плечами Касс. — Одна из еретических религий. Мессия пришел на землю и умер за человеческие грехи. Его распяли на кресте.

— Откуда ты столько знаешь?

— У меня было много времени для чтения. Под жилыми помещениями, глубоко под землей, есть библиотека. Я не говорил тебе. Не думал, что ты заинтересуешься.

Госпожа ди Рейз поймала себя на мысли, что Касс, несмотря на короткое знакомство, весьма неплохо изучил ее характер. Она все же сочла необходимым сказать:

— Я умею читать. Просто не люблю.

— Не сомневаюсь.

— Нет, правда, — настаивала Летиция.

Юноша обводил взглядом кладбище, когда увидел на одном из дальних памятников что-то белое, искрящееся на солнце. Он бросился туда, ничего не объясняя. Летиция сначала оторопело смотрела ему вслед, а затем побежала за ним, не желая оставаться одна в этом мрачном месте, пропитанном смертью. Белым предметом оказалась свадебная вуаль, многослойная и богато расшитая, столь роскошная, что могла принадлежать и принцессе. Касс потрогал ее рукой — вуаль обладала квалией; ему удалось снять ее с могильного камня и в каком-то неясном порыве накинуть на Летицию. Новоявленная невеста в ужасе отпрянула, немедленно сбросила вуаль и с укором взглянула на ведьмака.

— Зачем ты это сделал?

— Здесь имя.

Летиция прочла по буквам, радуясь возможности доказать Кассу, что она все-таки образована: 'Аиме Аврора Шейн'. Они недоуменно переглянулись. Это имя не говорило им ничего, да и не могло сказать. Покоившиеся под этой землей были сродни ангелам — такие же далекие; если бы память могла гнить от времени, она бы уже истлела: погибли те, кто знал их, развеялся прах их потомков.

Госпожа ди Рейз подняла с земли вуаль, отряхнула от пыли и набросила на памятник. Они еще немного побродили по кладбищу, но других имен не увидели. Солнце начало клониться к закату, надвигалась вечерняя прохлада: Летиция зябко поежилась и принялась поглядывать на небо, ожидая появления художницы. Неужели фея все еще была на занятиях? Там время движется иначе, сказала им она, и Летиции стало не по себе: сколько они могут здесь пробыть, прежде чем Эри снова объявится? Касс был с госпожой ди Рейз, у него было оружие, да и они с юношей были лишь наполовину материальны… Но усталость — а вместе с ним голод и жажда — не имели ничего общего с выдумкой. Летиция не ела и не пила с тех пор, как проснулась.

— Ты не голоден? — спросила она.

— Немного, — кивнул Касс. — Но меня больше волнует надвигающая ночь. Где мы будем спать? Под открытым небом, среди могил? Будет холодно.

— Давай пройдем чуть дальше, — предложила Летиция.

У него не было возражений. Ровным рядам надгробий, казалось, не будет конца; они сумели добраться до края кладбища, когда уже совсем стемнело. Впереди простилалась долина — целые мили необработанной земли, засеянной высокой травой, никакого следа жилья или того, что могло им когда-то быть. Единственным, что могло послужить временным убежищем, оказался склеп с уходящими вниз ступенями, сквозь трещины в которых пробивались сорняки. В отличие от памятников, выглядевших новехонькими, склеп не миновало разрушительное действие времени: поддерживающие навес колонны выглядели так, словно вот-вот должны рухнуть, крыша изобиловала отверстиями и поросла мхом, от статуй перед входом остались одни изломанные постаменты.

— Ты шутишь, — произнесла Летиция, когда юноша стал спускаться в склеп.

— У тебя есть другие идеи?

— Я останусь снаружи, — заявила она.

— Нет, не останешься.

Он вернулся, крепко взял ее за руку и потянул вниз. Летиция не очень сопротивлялась, так как не могла решить, что хуже: остаться одной во мраке среди могил или ночевать в тесном соседстве с Кассом и безымянным мертвецом. Оказавшись внутри, госпожа ди Рейз нехотя признала, что кровля вряд ли обвалится в ближайшие несколько дней и что смерть под обломками им не грозит, но гробница на возвышении в три ступени все равно вызывала у нее благоговейный страх. Крышка была отодвинута, что еще больше усугубляло положение. Касс подошел к гробу, прочел надпись, напрягая глаза, и — к вящему ужасу Летиции — запустил руку внутрь. Спустя несколько секунд он вытащил оттуда кусок темной полуистлевшей ткани, внимательно поглядел на него и осторожно положил обратно.

— Что ты делаешь? — спросила Летиция, дрожа и озираясь. — У тебя что, совсем нет уважения к мертвым?

— Там нет никого. И никогда не было. Взгляни.

— Ну уж нет, — замотала головой она.

— Там написано…

— И знать не хочу.

Он шагнул к ней.

— Там написано — я.

— Я? — хрипло переспросила девушка.

— Никто не может похоронить себя сам. Не буквально.

— Может, она легла и… умерла там.

— Я это уже проверил.

— Ты сумасшедший.

Его улыбка сверкнула во тьме.

— Зато теперь мы знаем, что тут нет никого, кроме нас.

— Я все