глаз потекли сами по себе. С прихныкиванием признаюсь и я в своих чувствах:
— И я тебя люблю…
Глава 29. Катя
— Катюш, ты Тимурику чего-нибудь сварила? — спрашивает мама, забегая на кухню. — А то мне в магазин нужно съездить. А он, кажется, есть уже хочет.
Мама за дни ремонта настолько привыкла к ежедневным хлопотам по уходу за ребенком, что с утра начала интересоваться, все ли я делаю так, как надо. Видимо, я совсем отошла от воспитания своего крошки, что она видит необходимость моего контроля. Но я все помню. Сынишку люблю безумно, поэтому сегодня все утро не спускаю его с рук.
Нет, у меня нет цели показать матери, что это именно мой ребенок, и я лучше знаю, что ему нужно. Просто в последние недели я действительно меньше уделяла Тимурику внимания. Днем ремонт с Андреем. Вечером свидания с Никитой. От мыслей сейчас в голове даже смеяться хочется.
Боже… И как же хорошо, что я глупостей не наделала.
— Да, мам. Я все сварила. Можешь бежать в свой магазин, — улыбаюсь и целую ее в щеку.
— Ничего себе, — удивляется она. — Вот это перемены в жизни. Собственная дочь даже улыбаться начала.
Действительно. После вчерашнего вечера, а главное ночи в машине, я сегодня ощущаю себя совершенно другим человеком. Мне настолько хорошо, что петь хочется. Но поинтересоваться у матери все же хочется.
— Мам, а почему ты не спрашиваешь, где я была сегодня ночью? — ставлю руку в бок, словно претензии предъявляю.
И вопрос мой вполне закономерный. Я подобным даже до замужества не промышляла. А тут, бросила ребенка на всю ночь и просто не явилась. У меня есть оправдание — вчера решалась моя судьба. А ночью подтверждалась и укреплялась…
— А чего спрашивать? — округляет глаза мать. — Я вас с Андреем видела, как вы приехали. Не спала еще. Я уж не буду делать акцент, как вы себя некультурно вели на улице… Но скажу так. Катяяя, он тебя и правда любит. Дурой будешь, если еще и его упустишь.
Под первым моим упущением она, разумеется, имеет в виду Рустама. Но у меня отличное настроение. На замечание матери только смеюсь и еще раз подхватываю Тимурика на руки. Отпускаем с ним нашу бабушку «шопится» на местный рынок. Пусть отдохнет. Устроит себе маленький женский праздник. А мы весело время дома проведем.
Как только мама ушла, мы с Тимуриком включили на телефоне песни из старых добрых мультиков и пели их, пританцовывая. Правда, вот Тимурика хватило ненадолго. После десяти минут танцев у мамы на руках и плотного завтрака из овощного пюре и курочки, сынишка стал сладко позевывать. Уложив быстро его спать, пошла прибирать кухню, поскольку хотелось прилечь с ним вместе. Бессонная ночь дала о себе знать.
Мы с Андреем приехали около шести утра. Разгоряченные и слегка опустошенные. Я же с улыбкой вспоминаю, как Андрей посадил меня за руль своего лексуса голышом и дал погонять минут так пять. А потом заставил остановиться и выйти из машины.
Голышом утром с росой на еще сочной зеленой траве пройтись мне было не стыдно. Еще никого не было в округе. Рядом возведенная деревня крепко спала, или только просыпалась. Трасса далеко. Да даже если бы она была близко мне было бы все равно. Я, полная вожделения, отдалась своему мужчине прямо на капоте. Не сдерживая эмоции, кричала от каждого его проникновения в меня. Я не дала ему кончить в меня.
Почувствовав очередной оргазм, разрывающий все мое стыдное и постыдное сознание, рывком присела на корточки и собрала семя Андрея своим ртом. Причмокиванием и посасыванием продлила ему удовольствие. Отчего он выкрикнул так, что в ответку нам прилетел знаменитый крик петуха. Первый в это утро…
— Как сегодня себя чувствует моя пташка? — чувствую сладкий шепот Андрея возле уха и даже на секунду задумываюсь о том, что это просто мне мерещится.
Но нет.
Его крепкие руки уже обхватили меня за талию и прижали к себе. Да так сильно, что я почувствовала его настрой на дальнейшие шалости.
— Как ты вошел? — оборачиваюсь к нему и спрашиваю тихо, чтобы не разбудить Тимурика.
— Через дверь, — целует жарко Андрей. — Старался быть тихим, потому что в это время зачастую Тимурик спит.
— Откуда ты знаешь? — смотрю на него с удивлением. Порой кажется, что он знает моего ребенка лучше, чем я.
— Мама сказала, — улыбается Андрей. — Пока мы с тобой ремонт делали, наши мамы здесь воспитывали нашего сына. Причем довольно интересно проводили время. Сейчас вот вместе в магазин уехали.
— Ого. Даже так… Значит, нам никто не помешает… — начинаю заигрывать с ним, обхватив руками его шею.
— Если только я, — слышу грозный голос Никиты.
Мы с Андреем, говорившие шепотом, слегка встрепенулись, не ожидая подобного шума. Мне становится неловко, и я начинаю вырываться из его рук, хотя и не делаю это с силой и настойчиво. Все-таки еще не привыкла быть «скованной» и полностью доверять мужчине, когда рядом опасность.
— Ты что тут делаешь? — практически кидаюсь на Никиту, продолжая говорить тихо.
Меня раздражает сейчас его присутствие в этом доме. Он два месяца даже к забору близко не подходил, а теперь стоит здесь, словно хозяин. И главное, хозяин не дома. А мой.
— За тобой пришел, — сухо отвечает он, держа руки в карманах брюк.
— Иди отсюда! — выходит вперед Андрей, говоря уже громче и намереваясь опять кинуться в драку.
Пытаюсь его отстранить от Никиты, но ничего не выходит.
— Значит так, — вместо драки с Андреем заявляет Никонов. — Считай, что я ничего сейчас не видел. У тебя есть двадцать минут, чтобы собраться. Мы едем в Москву. Прямо сейчас.
— Чего это вдруг такая спешка? — с ухмылкой интересуюсь.
— Обстоятельства изменились, — без эмоций произносит Никита.
— Значит так, слушай сюда внимательно, — начинаю ставить условия теперь я. — Ни в какую Москву я не поеду! А если и поеду, то явно не с тобой.
Мне плевать, какие обстоятельства вынудили Никиту резко изменить свои планы. Явно не мой вчерашний побег из ресторана с Андреем за руку. Наверняка, Никите уже донесли, что мы в такси целовались. И возле такси, пока машина не отъехала от нашего дома. Про ночь, проведенную с Андреем, вряд ли кто знает. Но с другой стороны, если знают, пусть молча завидуют. Такую ночь, какая была у меня сегодня, я даже врагу пожелаю. Пусть порадуется напоследок.
— Катюш, давай без этих истерик, — произносит устало и морщась Никита, схватив меня грубо за локоть.
Я
