концерт.
Стоило только Юре выйти на сцену, зал заревел, засвистел, захлопал, затопал. Услышав знакомые песни, фанаты забыли себя от радости. Вообще, было странно наблюдать все это в училище МВД, где зал был увешан военной символикой, все такое строгое и официальное. Как-то одно к другому не клеилось. Я так и не понял, почему концерт сделали именно в этом месте. Еще помню сильно удивился, когда к сцене подбежал ребенок – девочка лет двенадцати. Она бойко протянула Юре букет и ушла на место. Не иначе как родители привели представителя нового поколения вдохновляться панк-жлоб-рок-джазом сызмальства.
А дальше прыгающая толпа в едином порыве подпевала песне «Снегурочка», делая особый акцент на ругательном слове в припеве. Сам Хой благоразумно это одушевленное существительное мужского рода не произносил, выставляя микрофон в зал. До этого я слышал, что года с 1996-го Юра со сцены матом уже не пел – повзрослел, видимо. И вот убедился в этом. Кстати, милиция веселилась вместе с народом. Если хорошо присмотреться, можно было заметить, как некоторые сотрудники еле заметно пританцовывают и шевелят губами, подпевая солисту. Но и про порядок они не забывали, резко осаживая особо наглых и пьяных особей обоих полов.
Впечатление от Юры осталось такое – большой человек в плане роста, крупный парень. Широк в плечах, коренаст, что называется, крепко сбит. На нем был какой-то простецкий свитер. Юра не балагурил, не суетился. И казалось, что он сильно устал.
Насчет усталости верно подмечено. Пересматривая многочисленные интервью того периода, я понимаю, что Юра Хой в последний полный год своей жизни пребывал в крайне растерянном состоянии. Он немного раздражен, при этом отстраненно задумчив, через секунду мог рассмеяться – ясно, что внутри у него скопилось столько противоречий, что психика уже плохо с ними справлялась. От желания скорейших перемен в какой-то момент он даже решил пойти записаться в «качалку», но быстро отказался от этой мысли. Естественно, он запихивал переживания поглубже внутрь, Юра не хотел казаться слабым, да он таким и не был. Ну а чем глубже вытесняешь, тем ближе темные состояния к самому главному в тебе – к душе.
– Юра был неординарным. Он таким родился. Младший любимый сын у добрых, простых и порядочных родителей. Он жил в атмосфере любви, всегда искал ее и сам любил людей. Мог быть и дерзким, если стремился к какой-то цели, но никогда не пытался достигать чего-то, отнимая это у других, – вспоминает Татьяна Фатеева. – Обостренное чувство справедливости, снисхождение к слабостям людей, умение прощать, целеустремленность, энергия, сила духа и доброта великолепно в нем уживались. Он не боялся угроз, но всегда жалел слабого. Мне казалось, что Юра осознавал свою особенность и даже старался иногда быть как все. Правда, это не особо получалось. Талант не давал. Он постоянно что-то сочинял, что-то читал. К слову, у нас вообще был читающий коллектив.
Юра предпочитал тусовкам книги. Родители, особенно отец, сумели привить ему любовь к чтению. С папой он учился писать стихи, это был его главный проводник в мир поэзии. Потом отца удивлял стиль изложения сына, но талант он, несомненно, видел и поощрял, поскольку и сам умел сочинять. Если бы отец не заметил способности сына, кто знает, как бы повернулась творческая жизнь, раскрылась бы она или Юра не счел бы это серьезным…
Он много времени уделял общению. С одной стороны, Хой был общителен, любил новые знакомства, интересных собеседников, новую информацию о жизни, а с другой – это и было пищей для новых стихов. Все они из жизни конкретных людей и основаны на реальных событиях.
Когда мы приезжали в новый город, Юра с удовольствием общался с жителями, интересовался их жизнью. И всё это помнил, ему это было интересно и важно. И автографы после концерта раздавал до последнего, чтобы никто не ушел расстроенным. Он, конечно, ангелочком не был, жил ярко и страстно, как будто день за три, но все свои ошибки и все свои победы он совершил любя жизнь, мир, людей, желая всему добра.
Деньги, конечно, ему были крайне нужны: студия, семья, расходов у музыканта много, но, будучи востребованным артистом, богатым он не стал. Творчество его интересовало, а коммерция не особо. О семье он заботился хорошо, обожал дочерей и всегда к ним спешил после гастрольных туров. Когда рассказывал про детей, аж светился. Юра был нежным папой. Сейчас мне кажется, что он опережал свой возраст по духовному развитию, и от этого ему иногда было грустно, а может, и страшно. Наш последний разговор был о том, что делать дальше. Он хотел чего-то более интересного и значимого. В этом была его миссия – вести людей туда, где весело и все по-честному.
Реальность вокруг стремительно менялась, новые времена диктовали свои правила. Юру начинал тяготить материальный вопрос – жизнь между Воронежем и Москвой становилась невыносимой. Даже если не брать в расчет деньги, начал сильно уставать от жизни между двумя городами, чувствовал, надо как-то определяться, но не знал, с чего начать. Москва ему никогда не нравилась, но здесь была его работа, отправная точка. В Воронеже его семья, друзья. Но Юра четко осознавал: переселись он домой – группа снова рискует превратиться в региональную. Просто Юра Хой окончательно повзрослел, и все «взрослые» проблемы навалились на него разом. Эпоха рваных джинсов и многодневных алко-party осталась далеко позади, а вместе с ней и бесшабашная молодость.
Иной человек пошел бы за советом к батюшке, посетил бы исповедь, принял причастие. Но Юра не любил изменять себе: он не имел близких отношений с церковью. Хой был таким же верующим, как большинство: мог зайти в храм на Пасху, мог поставить свечку – не более того. Но вера в высшие силы в нем, несомненно, по-своему жила. Пару раз он обращался и к «бабкам», об этом я уже упоминал. Но в основе своей Хой все же был светским. И всегда рассчитывал только на свои силы. Он был не мечтателем, а человеком действия.
Основываясь на некоторых песнях Юры, особо православная часть общественности порой клеила на Хоя ярлык сатаниста, что, несомненно, является возмутительной чушью. Впрочем, перемешивать художественные образы произведений с их реальным автором – это в России давняя и, похоже, неискоренимая традиция. Вспомните хотя бы, какую злую шутку сыграла роль пьяницы Лукашина из «Иронии судьбы» с актером Андреем Мягковым или образ Шарикова с Владимиром Толоконниковым. А уж в рок-музыке проблема «сценического сатанизма» еще ожидает большого исследования.
В СМИ периодически на все лады и во всех тональностях перетирают тему
