была на побегушках у немцев. Она всего лишь ездила за плюшевым мишкой для своего племянника.
Вивиан встала, чтобы обнять Эйприл, и слезы ужаса в мгновение ока превратились в слезы облегчения.
– Ты не представляешь, как много это для меня значит. Спасибо. Он такой красивый. Будет нашим сокровищем.
В комнату вошла миссис Хансен с подносом. Расставив тарелки и разлив по бокалам вино, она принялась осыпать комплиментами «маленького чудненького плюшевого мишку» и поинтересовалась:
– Как вы его назовете?
– Не знаю. – Вивиан с улыбкой разглядывала медвежонка. – Ему подошло бы имя Тедди, но так зовут тебя, – добавила она, обращаясь к мужу.
– Никто никогда не называл меня Тедди. – Он потянулся за своим бокалом. – Ни разу в жизни. Так что, если тебе нравится это имя, давай на нем и остановимся.
– Тогда решено, – улыбнулась Вивиан. – Его будут звать Тедди.
Имя было принято единогласно, и миссис Хансен вернулась на кухню.
– Кстати, об именах, – сказала Эйприл, расстилая салфетку на коленях. – Вы уже думали, как назовете ребенка? Или определитесь позже?
Вивиан и Теодор переглянулись.
– Можно рассказать? – спросила Вивиан.
– Конечно. Хотя мы еще можем передумать.
Вивиан повернулась к сестре:
– Если будет мальчик, мы назовем его Эдвардом, в честь покойного деда Теодора.
– Как мило. – Эйприл подняла свой бокал. – За малыша Эдварда. – Они дружно отпили вина. – А если девочка?
– Если будет девочка, – ответил Теодор, – мы назовем ее Марго, в честь вашей матери.
– Maman была бы в восторге. – Эйприл приложила руку к сердцу.
Вивиан испытала невероятное облегчение. Наконец она получила долгожданную передышку после дня, заполненного страхами и подозрениями. Напрасными страхами и подозрениями. Ее сестра не скрывала от нее ничего, кроме плюшевого мишки.
После ужина все, включая миссис Хансен, сгрудились вокруг радиоприемника в гостиной, чтобы послушать вечерние новости. Остаток вечера они провели, играя в карты и распивая бутылку лучшего коньяка, который только был у Теодора. Они смеялись, дурачились и пели. На несколько драгоценных часов они совершенно забыли о войне.
К сожалению или к счастью, у них не было волшебного хрустального шара. Они не могли заглянуть в будущее и узнать, что это будет их последний мирный вечер на долгие годы вперед – и последняя ночь, когда они будут крепко спать в своих постелях. Потому что немецкие бомбардировщики не сумели разбить королевские войска на южных берегах Англии, и их пилоты уже обратили свои мстительные взоры на Лондон. Они приближались неумолимо и беспощадно, невидимые под покровом темноты.
Глава 18
7 сентября 1940 года
Впоследствии этот день нарекли Черной субботой. Прекрасный сентябрьский день, безоблачный и восхитительно солнечный.
Днем Теодора на пару часов вызвали на работу – нужно было решить несколько административных вопросов. То ли по воле случая, то ли благодаря прославленной женской интуиции, Вивиан и Эйприл решили потратить это время на обустройство бомбоубежища.
– Там так уныло, – заметила Эйприл, когда они подкреплялись, сидя на скамейке в парке у набережной Темзы. – Боже упаси, конечно, – но что, если нам однажды придется сидеть там всю ночь, словно крысам в норе? Как мы будем развлекаться? Книги и колода карт нам бы не помешали. И дополнительные одеяла – ночи уже становятся прохладными.
– Боже милостивый! Не представляю, как можно проторчать там всю ночь, – ответила Вивиан. – Но ты права. Мы должны быть готовы и к этому.
– Пошли! – Эйприл встала и протянула ей руку. – Добавим немного уюта. Отнесем туда какие-нибудь подушки с кисточками – всякое такое. Как насчет красочного гобелена? Надо же чем-то закрыть гофрированный металл? Правда, я понятия не имею, как мы будем его крепить.
Вивиан, смеясь, позволила сестре поднять себя на ноги.
– Уверена, что-нибудь придумаем. Если только раздобудем красочные гобелены.
Несколько часов спустя они обессиленно рухнули на узкие кровати в бомбоубежище. Дверь была открыта, и некоторое время они лежали, скрестив ноги и сложив руки на животах, и молча прислушивались к воркованию голубей на крыше.
– Какой чудесный день, – выдохнула Вивиан. – Не в пример вчерашнему.
– Ты о чем? – Эйприл, все так же лежа на подушке, повернула голову и посмотрела на Вивиан. – Мне казалось, денек вышел приятный.
Вивиан хотела бы получше скрывать свои чувства и хранить секреты, но в эти игры она играть не умела. К вранью не привыкла и, вероятно, никогда ему не научится.
Повернувшись на бок, она встретилась взглядом с Эйприл:
– Я вчера весь день думала, что ты от меня что-то скрываешь. Когда ты так внезапно пропала утром.
– Ну, так оно и было, – удивилась Эйприл. – Я не хотела испортить сюрприз.
– Да, но я думала о другом.
– О чем это? – сердито уточнила Эйприл, приподнявшись на локте.
Казалось, сам воздух между ними заискрил. Вивиан мгновенно пожалела, что вообще завела этот разговор. Несколько секунд она вглядывалась в глаза сестры, а потом снова в изнеможении перевернулась на спину и уставилась на верхнюю койку.
– Не бери в голову.
– Нет уж, это запрещенный прием. Нельзя просто взять и заявить что-то подобное – а потом сказать: «Не бери в голову». А ну признавайся: в чем ты там меня подозревала?
– Зря я это сказала.
– Нет, не зря.
Мгновение Вивиан молчала.
– Ладно. Скажу честно. Я переживаю, что ты все еще поддерживаешь с ним связь.
– С кем? С Людвигом?
– Да. С кем же еще? Ты в последнее время совсем не говоришь о нем, но я слишком хорошо тебя знаю. Ты не можешь выкинуть его из головы. Скучаешь по нему и подспудно надеешься, что он пересечет Ла-Манш в составе немецких войск и вы снова будете вместе, уже в Лондоне.
– Нет, Вивиан. – Щеки Эйприл вспыхнули от возмущения. – Я вовсе на это не надеюсь. Да, я мечтаю снова быть с ним – но не хочу, чтобы Германия вторглась в Англию. Это просто смешно. Между прочим, это было бы государственной изменой.
– Именно – поэтому я и забеспокоилась, когда ты отказалась признаваться, где была. Знаешь, ты можешь очень здорово влететь из-за своей интрижки.
Эйприл перевернулась на спину:
– Перестань называть наш роман интрижкой. Это было нечто большее. И я никому ничего не говорила. И не писала ему. Я же не идиотка. Ситуацию хорошо понимаю – мы с ним договорились не поддерживать никаких контактов до тех пор, пока война не закончится.
Вивиан удивленно расширила глаза:
– Правда?
– Конечно. Я думала, ты это понимаешь.
– Ну а я не понимала.
Некоторое время они молчали.
– Значит… – Вивиан с трудом сглотнула. – Ты не связывалась ни с кем из Германии?
– Конечно нет! Почему ты вообще спрашиваешь
