общаетесь. И я ничего об этом не знаю? Серьезно? Он тебя трогал?
— Что?! — удивленно смотрю на него. — В смысле «трогал»? Ты о чем, Артур?
— Ну а вдруг ты мне не все рассказала? Что еще я узнаю от других? — как мне кажется, с издевкой произносит он.
Я дергаю руку вниз и отворачиваюсь от него.
— Чем я заслужил такое недоверия, а? — продолжает докапываться он. — Идиотом меня выставляешь. Прячешься! От меня прячешься! Анжела!
Но я не дослушиваю его. Открываю дверь и выскакиваю наружу.
Хочу сбежать. Но в дверях натыкаюсь на отца Артура.
— Извините, — шепчу, пряча взгляд. Мне так неудобно перед ним.
— Все нормально, — произносит он по-доброму. — Анжелика уже к столу звала. Пойдем? Артур! — кричит выбежавшему вслед за мной сыну и машет ему рукой.
И я послушно иду в гостиную. Ну, не сбегать же второй раз. Папа-то не виноват. И мама не виновата.
Родители у Артура и правда хорошие. И, вообще, у него замечательная семья. Только я плохая.
Весь ужин я сижу, почти ничего не говоря. Артур тоже говорит мало. В основном, когда к нему обращается кто-то.
Когда он с интересом слушает рассказ брата о каком-то происшествии, я кладу ладонь на его руку. Мне так нужен его ответ сейчас. Очень нужен.
Но вместо этого он смеется на шутку брата и забирает свою руку из-под моей руки, прикладывает ее ко рту.
Я хмурюсь и отворачиваюсь.
Кое-как досиживаю до конца ужина.
— Анжела, очень рады были познакомиться, — мама Артура улыбается мне, когда мы прощаемся с ними. — Надеюсь, не в последний раз встречаемся. Ах, вот что! Приходите в следующую субботу? Артур! Слышишь? У Симоны будет первый маленький юбилей. Придете? Анжела?
— Я не знаю, — отвечаю я и перевожу взгляд на Артура.
Но он не смотрит на меня. Щелкает что-то в телефоне и говорит матери:
— Меня не будет в городе на следующих выходных. Так что, вряд ли получится.
Наконец, отрывается от телефона и поднимает взгляд.
— Ну что? Готова? — обращается ко мне.
— Давно, — отвечаю холодно.
Прощаюсь с родителями Артура и первая выхожу из дома.
— Я вызову такси, — говорю я, роясь в сумочке.
— Не дури, Анжела, — произносит Артур. — Садись в машину.
— Знаешь что? — я не выдерживаю этого его холодного, насмешливого тона. Сколько можно?! Хватит!
— Что? — он опять усмехается и смотрит на меня, засунув руки в карманы.
— Я не сделала ничего такого, из-за чего стоит столько дуться! Строишь из себя обиженку! Все! Надоело!
Достаю телефон и быстро вызываю такси.
Артур стоит и просто наблюдает за мной, наклонив голову.
На удачу свободная машина оказывается поблизости и приезжает очень быстро. Сразу же иду к ней и открываю дверь.
— Анжела, — слышу голос Артура.
Не оборачиваюсь, но замираю.
— Хватит вести себя как маленькая девочка. Отпусти машину и иди ко мне.
Поворачиваю голову. Он все также и стоит на месте. Смотрит с усмешкой.
Просто добивает меня этим.
Зыркаю зло на него и сажусь в машину.
99. Артур
— Вот, скажи мне, Дэн, почему бабы такие упрямые?
Я сижу напротив друга у него дома. Выпито уже достаточно для мужской откровенности. Время излить душу.
— Да, блин, Артур, а хрен их знает, — машет рукой Дэн и потирает глаза. — Но ты знаешь, что я понял?
— Так.
Он отпивает из своего стакана и только потом отвечает:
— Вот есть два вида баб. Одни — никаких фокусов, угадывают твои желания. Никакого упрямства. Вот, понравился ты ей, ну, или твой кошелек, — усмехается, — и все. Никаких лишних заморочек. Сразу поняли друг друга, доставили обоюдное удовольствие. Как надоело, разбежались. Если опять захотелось, звонишь и все! Никаких мозгов! Приехал, трахнул и все! Понимаешь?
— Ну, — смотрю на разгоряченного друга. Похоже, это прямо его тема. — А что со вторым-то? — напоминаю ему.
— С каким вторым? — смотрит на меня удивленно и трясет головой.
— Ну, вторым видом? Ты сказал: есть два вида. Какой второй-то?
— Точно, сука. Башка что-то не варит уже. Вот второй вид и есть твоя Анжела! И моя, — хмыкает.
— Пчелка? — уточняю я.
— Не называй ее так, — смотрит сурово.
— Но ты же так ее называешь.
— Я! Я называю! Больше никто! — гремит он.
— А. Понял.
— Весь мозг съест такая баба, — мотает сокрушенно головой Дэн. — И тоже понимает, что нравится она и самой тоже ты нравишься. Но, сука! — ударяет кулаком по столу так, что мне кажется стаканы подпрыгивают. — Не может по-простому. Надо обязательно измучить. Причем! — выставляет вперед указательный палец. — И мужика, и себя! Понимаешь?!
— А то, — хмыкаю я. Мне ли не знать? Весь мозг мне Синеглазка съела! И, вот, кажется, все хорошо. Вроде, все решили. Ан нет! Опять какая-то задница.
— И, вот, почему-то именно к этим бабам и тянет, — вздыхает Денис. — Не к тем, что не делают мозг и готовы ко всему. А к этим. От которых, сука, не знаешь, чего ждать. Как быть. Что делать. И не знаешь, дадут тебе вообще? Или так и будут динамить. Ай, сука, — и он залпом допивает все, что осталось в стакане.
— Вот, я ей говорю, — начинаю я. — ты мне не доверяешь? Ты кем меня выставляешь? А она? Она меня же еще и виноватым выставила! Понимаешь?! Дэн?!
— Это они умеют, да, — усмехается он. — И что делать-то будешь? Ведь не бросишь, — хитро улыбается.
— Конечно, не брошу. Моя она. Как бы себя не вела и что бы себе не думала. Выбора нет у нее, — усмехаюсь. — Привыкнуть просто должна. К мысли этой.
— Ну-ну, — ухмыляется Дэн. — Руса-то нашел?
— Нашел. Завтра с ним встречаюсь. Есть план, — весело подмигиваю другу. — Поможешь?
— Не вопрос. Надеюсь, без увечий обойдется? И это. Я жопой мелькать не буду перед камерами.
— Зря, — смеюсь я. — Моя заценила. Правда не поверила сразу, что это моя задница. Но я дал ей возможность сравнить.
И мы ржем с Дэном. Он наливает еще.
Как вырубаемся мы, я не помню. Просто проваливаюсь в темноту и все.
На утро голова гудит. Залпом выпиваю бутылку минералки из холодильника Дениса и ухожу, толкнув приятеля в плечо на кровати, где он продолжает дрыхнуть.
У меня сегодня много планов. Если Синеглазка думает, что это все, то сильно ошибается. Просто это стало тем последним решающим событием. Все, девочка, хватит. Набегалась. Теперь никуда не денешься.
Первая встреча — с Русланом. У него свой медицинский центр. То, что мне нужно.
— Здорово! — говорит мне Руслан и мы обнимаемся с ним в холле этого самого центра. — Правда, я уж и не знаю,
