о том не стал.
– Ишь ты, молодец какой, что слово держишь! Так и надо, слово купеческое твердым должно быть, а то кто ему поверит! Поспрашиваю я про твой сланец, уж люди там поди знают, что за чудо такое.
– Но и ты мою просьбу выполни! – продолжил он тише, подойдя к Мише совсем близко. – Продай моему другу иголок, уж сколько есть, уж больно они ему понравились! Я ему дюжину по 60 копеек уступил, но он еще бы взял, – и он подмигнул Мише – мол, имей в виду цену! – Да еще если какой галантерейный товар есть, тоже ему предложи – у него тут лавка, а купец он честный, не обманет! Прямо можешь сейчас и поехать к нему, а мне уже в дорогу пора!
«А Никифор не промах, на ходу подметки рвет, не упустил своего – продал Мишин товар дороже и ему об этом намекнул», – ухмыльнулся про себя начинающий купец.
– Ну, ладно, друзья мои, я поехал дальше, а вы уж тут друг с другом поладьте. А ты, Нифонт Петрович, Михайлу не забижай, он хоть и молодой, но купец толковый, – и Никифор вышел из избы, как его и не бывало.
– Ох, шустер Никифор, ох и шустер! Сколько его знаю, всегда таким был. Вот вчера приехал, уж как его в гости ни звал, отказал – мол, рано уеду, не хочу беспокоить, а какое беспокойство промежду друзьями, – пробурчал его друг. – Тебя, как я понял, Михаилом зовут, а как по батюшке?
– Иванович, но вы можете прямо по имени звать, я не в обиде буду.
– Ну, хорошо, Михаил, а я Нифонт Петрович, лавку галантерейную здесь держу, если у тебя какой товар еще есть, могу взять, сторгуемся!
– Отчего ж не сторговаться, если цену хорошую дадите! Только у меня товар в гостинице остался, я ведь торопился просьбу передать.
– Ну вот сейчас туда и поедем, а там ко мне в лавку и завернем. Ты ведь и не ел еще? Я тебя там и покормлю, жена моя мастерица пироги печь! Ты-то женат?
– Нет еще, но думаю посвататься, есть женщина хорошая, нравится мне, – засмущался Миша.
– Это дело доброе, у купца семья – якорь, который его держит во всех горестях! – и с этими словами купец вышел на улицу, а Миша с Никитой – за ним.
По дороге Миша с большим интересом оглядывал город, который впечатлял своими крепостными стенами, красивыми соборами, широким Днепром, который сейчас был скован льдом. Он вспоминал все, что когда-то читал или слышал об этом древнем городе. Смоленск был издревле центром торговли, здесь проходил великий водный путь «из варяг в греки», соединявший Скандинавию с бассейном Черного моря.
Преодолев по мелким рекам, озерам и суше водораздел между Западной Двиной и Днепром, торговые люди на берегу реки ремонтировали и смолили суда, приводили в порядок обувь, одежду, сбрую. Отсюда и название города, связанное со словом «смола».
Во всей многовековой истории города не было такого столетия, когда бы смолянам не приходилось браться за оружие. По ее земле проходили и половцы, и тевтонские рыцари, и поляки, и шведы. Но никогда гордые жители не склоняли головы перед захватчиками, отстаивали свой город.
История здесь напоминала о себе то земляным оборонительным валом, то древним храмом, то крепостной башней. Город захватывал правый и левый берега Днепра, соединенные каменным мостом, выше которого имелся и старинный деревянный мост. Главная часть города лежала на левом крутом берегу Днепра, на четырех холмах, разделенных шестью глубокими оврагами, из которых текли три ручья. В этой части Смоленска, богатой садами, находились присутственные места и учебные заведения. Здесь же были и основные лавки и магазины города, и гостиница, в которой жили путешественники.
Вскоре они подъехали к месту, но не успели зайти в гостиницу, как услышали шум и грохот около их номера. И что интересно, никого из служителей не было видно ни в коридоре, ни рядом при входе.
Подойдя поближе, он увидели, что в двери их номера долбятся те же молодцы, что вчера хотели напасть на них по приказу ювелира. Но увидев мужчин, они бросились наутек по узкому коридору, в панике не сообразив, что будут пробегать как раз мимо них. Миша в растерянности заступил им дорогу, и это оказалось как раз правильным действием – молодцы налетели на него и упали, а сверху них уже упали Никита и Нифонт, которые кричали:
– Держи их, вяжи их!
Худенького Мишу не на шутку придавили оба молодца, и он еле выбрался из этой кучи-малы. Кое-как придя в себя, он стал искать, чем же связать нападавших, на спинах которых так и сидели купец и Никита. Тут дверь номера открылась, оттуда с опаской выглянул Минька, державший в руках какие-то веревки. Он подошел поближе и стал тараторить, захлебываясь от эмоций:
– Вы только ушли, а тут эти, стали стучать, двери ломать, а никто не шел, я стол еле придвинул, дверь подпер, а они все ругались, что вы вчера обманули их хозяина. Я так боялся, хорошо, что ты, дядька Никита, и вы, ваше благородие Михаил Иванович, пришли!
– Ты молодец, не растерялся, а теперь беги вниз к хозяину и кричи громко, зови на помощь, грозись, что мы жаловаться будем градоначальнику. А мы тут посторожим этих молодцев, – Никита пыхтел, связывая руки нападавшим.
Кое-как прислонив их к стене, все стали ждать начальства. Хозяин пришел достаточно быстро, но сделал вид, что он ни при чем, хотя наверняка ему «отстегнули», чтобы он не вмешивался в эту ситуацию. Нападавшие тоже смекнули, что их защищают, стали оправдываться, что ничего плохого не хотели, а просто хозяин отправил их за Михаилом, пригласить того в магазин, хотел предложить ему и свой товар, что они «белые и пушистые» и никого обидеть не хотели.
Но и дальше здесь Миша оставаться побоялся – напали раз, нападут еще, и теперь не знал, что ему делать. Он коротко рассказал Нифонту обо всей этой истории и был очень рад, когда тот предложил всем им перебраться в его дом, где никто их не тронет. Молодцев связанных они так и оставили в коридоре – пусть хозяин с ними разбирается!
Миша был и очень рад этому предложению, и поражен – пригласить незнакомого человека в свой дом, поверив в его историю – в будущем ни каждый на такое был способен. И он от души поблагодарил своего нового знакомого. Забрав все вещи и не рассчитавшись – не за что было, они тут же
