белоснежной. — Хорошо, что это принадлежит мне.
— Я уже говорила тебе, что я никому не принадлежу.
С его губ срывается мрачная усмешка.
— Я бы посоветовал тебе впредь держать язык за зубами, милая.
— Или что?
— Продолжай и узнаешь. — Он покачал головой. — А теперь сними трусики и встань на колени.
По его приказу между моих ног разливается тепло, а по телу пробегает пульсация удовольствия.
Но я решительно отвожу взгляд от его лица, снимая трусики и бросая их поверх платья. Моя киска запульсировала от удовольствия, но я высокомерно подняла бровь.
— Ты действительно собираешься заставить меня стоять на коленях на этом холодном, твердом каменном полу? Это что, Англия четырнадцатого века? Хотя, полагаю, тебе бы понравилось это время. И, кроме того, почему ты называешь меня милой? Ты даже не англичанин.
На секунду кажется, что он борется с улыбкой. Затем на его красивых чертах снова появляется холодная маска абсолютной власти.
— Поскольку ты явно не способна держать свой милый ротик на замке… — Он бросает укоризненный взгляд в сторону кучи моей одежды. — Подними свои трусики. И пока ты это делаешь, вставай на колени. На его губах появляется ухмылка, когда он добавляет: — Милая.
Я фыркнула.
Одарив его самым невыразительным взглядом, я опускаюсь на колени рядом с кучей одежды. Пол безжалостно холодит мою разгоряченную кожу. С надменным выражением лица я поднимаю трусики и выжидающе поднимаю брови.
Его ответная ухмылка заставляет мои бедра сжаться.
— Положи их в рот, — приказывает он.
Мои глаза расширяются.
— В мой…?
— Тебе действительно стоило прислушаться к моему совету и закрыть этот милый ротик, когда я сказал тебе об этом. — Его голос понижается, когда он приказывает: — А теперь положи их в рот.
Я вдыхаю с содроганием, пока моя киска пульсирует. Затем я сворачиваю трусики и кладу их в рот. Со своего места у стены Александр наблюдает за мной бледными глазами, полными самодовольного удовлетворения.
— Ползи ко мне.
Мое сердце учащенно забилось. Но поскольку трусики сейчас у меня во рту, я могу только поднять брови в немом вопросе.
Он выпускает длинный выдох через нос.
— Сегодня я был очень терпелив, милая. Но сейчас это закончится. Если ты еще хоть раз заставишь меня повторить команду, я проведу остаток этой ночи, безжалостно лаская тебя, не позволяя кончить, пока твой разум не взорвется, и ты не превратишься в рыдающее месиво, дрожащее у моих ног. Я понятно объясняю? — Прежде чем я успеваю кивнуть в знак торопливого подтверждения, он произносит: — Ползи.
Я тут же наклоняюсь вперед и упираюсь руками в прохладный каменный пол.
А потом я ползу.
Медленно.
На руках и коленях.
Навстречу дьяволу в его черном костюме.
С трусиками во рту.
Это одна из самых унизительных вещей, которые я когда-либо испытывала. И в то же время моя киска полностью промокла.
Александр наблюдает за мной с ухмылкой на лице и взглядом, который заставляет желание гореть в моей крови. Я глубоко дышу через нос, пока мой клитор пульсирует, а сердце колотится от унижения и удовольствия одновременно.
Я останавливаюсь, когда дохожу до места перед ним, но он судорожно сжимает пальцы, приказывая мне подойти ближе, и я двигаюсь, пока не оказываюсь на коленях между его раздвинутых ног. Моя киска ноет от желания, я наклоняю голову и снова встречаюсь с ним взглядом.
Несколько секунд он просто смотрит на меня.
Затем он тянется вперед.
Упираясь рукой в мой подбородок, он проводит большим пальцем по моему рту, а затем вводит его между моих губ. Я открываюсь для него. Он проводит большим пальцем по внутренней стороне моей нижней губы еще несколько раз, а затем хватает мои трусики и вытаскивает их изо рта.
Я провожу языком по губам и сглатываю, а он бросает трусики на пол.
Его глаза снова встречаются с моими.
— Хорошая девочка.
Дрожь удовольствия пробегает по моему телу.
Александр проводит рукой по моему горлу, а затем проводит пальцами по ключицам. Еще одна дрожь пробирает меня до костей.
— Расстегни мои брюки, — приказывает он.
Потянувшись вверх, я выполняю его приказ.
— Вытащи мой член.
Я просовываю руку под его черные боксеры и обхватываю пальцами его твердый член. Сердце колотится о ребра, пока я вытаскиваю его член наружу, пока он не становится полностью видимым. Ощущение пульсации в моей киске быстро нарастает.
— Ты видишь это, милая? — Александр нежно ласкает мою щеку, прежде чем его рука крепко обхватывает мое горло. — Я могу заставить тебя ползать. Я могу заставить тебя дрожать от удовольствия. Я могу заставить тебя подчиняться каждому моему приказу. — Его хватка крепнет, перекрывая мне доступ воздуха. — Ты моя.
Мое сердце бешено бьется в груди.
— Хочешь, я снова дам тебе дышать?
Я быстро киваю.
— Видишь? Моя. — Он отпускает мое горло. — Скажи это.
Мой клитор пульсирует так сильно, что я уже на грани того, чтобы умолять его трахнуть меня. Задыхаясь, я выдавливаю:
— Твоя.
— Хорошо. А теперь соси мой член так, как будто ты это желаешь, как никогда.
Опираясь одной рукой на его крепкое бедро, я наклоняюсь вперед и обхватываю другой основание его члена. Из его груди вырывается глубокий стон, когда я провожу языком по его кончику, а затем беру его в рот. Усиливая хватку, я двигаю рукой вверх-вниз, пока обрабатываю ртом вторую половину его члена, чтобы он чувствовал все мое желание.
Его глаза трепещут.
Наслаждение пульсирует во мне. Мне нравится видеть его таким. Так далеко за пределами его обычного абсолютного контроля, когда он так полностью отдается на мою милость.
По своей прихоти я глубоко втягиваю его в горло, пока не захлебываюсь его членом. Он резко вдыхает и крепко сжимает мои волосы, когда по его мускулистому телу пробегает дрожь удовольствия. Я отстраняюсь. Еще раз проведя языком по его кончику, я снова погружаю его.
Его грудь быстро вздымается и опускается, пока я изо всех сил сосу его член.
Но прежде, чем я успеваю заставить его тело подчиниться мне, он, схватив меня за волосы, отталкивает меня назад.
Ошеломленный шок промелькнул в моем сознании, и я запаниковала, подумав, что, возможно, сделала что-то ужасно неправильное.
Но не гнев горит в его глазах, когда он поднимается со своего места. Это похоть.
Повалив меня на пол, он обхватывает мои бедра, а затем наклоняется вперед, чтобы провести губами по моей обнаженной груди. Каменный пол холодный под моей спиной, но я почти не чувствую этого, потому что моя кожа горит там, где его рот касается меня.
