положил свою руку на ее ладонь.
— И ты ради меня покинешь свой дом?
— Милослава, — он улыбнулся, — мой дом, там, где ты.
Глава 19
— Ну что ж, осталось совсем немного, — произнес Иномир и обернулся. Мила сидела в седле и крепко обнимала его со спины. Медленно шел снег, стояло морозное утро, изо рта шел пар, а Белогрив переступал через высокие сугробы.
— А помнишь, как я боялась ездить верхом? А теперь погляди, ни капельки не страшно.
— Помню, что ты за меня даже держаться боялась, — усмехнулся он. — А теперь погляди, как крепко обнимаешь.
Мила улыбнулась, сильнее прижалась к нему и стала смотреть на заснеженные пейзажи. Они ехали обратной дорогой, по которой когда-то убегали от погони. Лес спал, тяжелые ветви елей были покрыты снегом. Дорогу замело, но мощные ноги Белогрива все равно справлялись с таким толстым слоем снега. И конь их вел все ближе к деревне Иномира.
Одно радовало — что погода была не слишком холодной. На привалах они сидели около костра обнявшись. А на ночлег Иномир и вовсе стелил еловые ветки на тлеющие угли, и они вместе ложились и накрывались толстой шкурой. И Миле было так хорошо и тепло у него на груди, что перед сном она мечтала о счастливой жизни, которой заживет, когда вернется к братьям вместе с ним. Она представляла, как все они будут мирно и счастливо проводить время в их большом доме. Как будет готовить всем вкусную еду и испечет обязательно пышные пироги. Как с Иномиром они будут гулять на берегу Серебрянки и все у них будет хорошо.
Мила прижалась к нему сильнее и глубоко вздохнула. Только одно беспокоило: а что же она расскажет братьям. Как объяснит, что с ней приключилось и кто такой Иномир? Но подумала, что разберется с этим попозже, а сейчас им надо было добраться до Зловещего озера и не застрять в снегу.
— Милослава, мы скоро приедем. Но если хочешь, можешь сесть спереди. Я тебя придержу, так спать намного удобнее будет.
— Нет, ты прав, мы скоро приедем. — Она замолчала. — Как ты думаешь, меня узнают? А если узнают, будут злиться, что я жива осталась?
— А ты за это не беспокойся. — Иномир похлопал по мечу. — Я тебя в обиду никому не дам.
Еще не доезжая до деревни, Мила ощутила неладное: ее охватило неприятное и странное чувство, даже холодок пробежался по спине. Издалека показались совсем уж высокие черные ели, стояла подозрительная тишина, из-под снега виднелись корявые корни, и Белогрив переступал через них с большим трудом.
Мила не сразу узнала место, в котором была еще летом. Она даже подумала, быть может, они не туда приехали. Все поросло деревьями, от их плотных крон было темно, и нигде не было людей. Но больше всего удивляло, что на снегу лежали сломанные бревна.
— А где же дома? — удивилась она.
— Вон, посмотри. — Иномир показал наверх.
Мила подняла голову и увидела, как на вершинах высоких елей виднелись изуродованные и поломанные дома. С них свисали длинные космы лишайников, а ветки торчали из окон и дверей. Иномир спустился с коня, достал свой меч и зажег факел.
— Что здесь произошло? — удивилась Мила и обеспокоенно посмотрела Иномира. Тот молча показал ей слезть с седла, она тихо спустилась с коня и взяла поводья.
Они пошли по хрустящему снегу медленно и настороженно. Уши закладывало от жуткой тишины. Целых домов почти не осталось, везде валялись сломанные бревна и разбросанные вещи. Мила подумала, что люди это место покинули впопыхах и почти ничего с собой не взяли, разве что всю скотину и кур с собой прихватили.
— Доигрались, — задумчиво произнес Иномир, как вдруг, как будто из ниоткуда, с громким гоготом взлетели в серое небо вороны. Он схватил меч, но те лишь сели на столб в центре деревни. — Милослава, держись поближе ко мне.
Вновь наступила тишина, и они настороженно подошли к деревянному изваянию. Как только Мила подняла на него взгляд, то застыла от изумления. Теперь на нем было не только страшное изображение чудовища, но и деревянное лицо какого-то старика. Оно застыло, обвитое корнями, и раньше его совершенно точно не было. Его черты показались знакомыми: длинная борода, большие брови и полуоткрытый рот.
— Иномир, ты тоже это видишь? — спросила она, но, не дождавшись ответа, услышала неприятный скрип, и деревянное лицо на изваянии открыло глаза и рот. И Мила в нем не сразу узнала Старейшину, который тогда, еще летом, захотел ее в жертву принести.
— Кто вы такие и что вам надо на его земле? — спросил он, похлопал глазами, а затем внимательно посмотрел на Иномира.
— Что у вас произошло? — нахмурился он. — Где остальные? И что с тобой случилось, раз ты в деревяшку превратился?
Но тот ничего не ответил. С прищуром посмотрел на Милу, и так от его взгляда неприятно стало, что она поежилась. А затем он резко свел брови и загоготал:
— Ты та дрянная девка, из-за которой все это и произошло. Ты в озере должна была утонуть…
— А ну следи за языком, — грубо произнес Иномир, приставив меч к его горлу. — Думаю, что даже деревяшке не хочется быть обезглавленной? А ну отвечай, что здесь произошло?
— Черный дух не простил, что мы эту девку к нему не привели, — уже спокойнее ответил Старейшина, но глаза его недобро заблестели.
— Продолжай, — твердо ответил Иномир, не убирая и только сильнее прижимая меч к его горлу.
— Черный дух тогда пришёл и был так страшно зол на нас, что наслал свое ужасное наказание. За одну ночь здесь лес вырос, все разбежались, а я остался… И мне была уготована иная плата…
— Вы сами виноваты, что решили легкой жизни искать. Если урожая здесь не было, уходить надо было и бросать свои убогие избы.
— Убогие избы? Убогие избы! — разозлился Старейшина. — Я знаю, что ты матери не родной, я знаю, что ты в лесу хотел тогда спрятать. Я Черному духу все про тебя рассказал. Он и тебя заберет. И девку твою проклятую! — продолжал ругаться Старейшина, вырываясь из пут. — Он все равно тебя получит… И тогда все станет, как раньше…
Вороны взмыли в воздух с громким карканьем. Лицо Старейшины стало приобретать нечеловеческие черты. Изо лба прорастали, словно ветви, рога, рот широко открылся, и в него стали заползать корни. Он издал ужасающий вопль и попытался дотянуться до Милы. Она отшатнулась, а Иномир поднял высоко меч, размахнулся и ударил по его руке.
