бок Сергей. — Надо же…
Ева промолчала, но комочек в горле ощутила. И мысленно пообещала Кавалеру отдельное меню.
Софья Ивановна, смешно косолапя прямо по лужам, добралась до Артамоши, тут же нацепила на него поводок и с изумлением уставилась на Кавалера.
— Это что еще за чудо такое? Ева! Твоя собака?
— Так точно, Софья Ивановна. — Ева нагнулась и подхватила Кавалера на руки, чтобы не убежал. — Подарили сегодня. Юбилей у меня.
— Поздравляю, — удивленно произнесла женщина. — А чего же ты в свой юбилей тут делаешь? Маши нет. Ее арестовали. Говорят, она мужчину отравила. Только я не верю.
— Я тоже, Софья Ивановна. Поэтому я здесь — чтобы разобраться, помочь. Это, случайно, не вы видели, как Дениса привезла на машине какая-то женщина?
— С которой он страстно целовался взасос? Случайно, я. Артамоша начал гадить постоянно. Часто выгуливаю. С улицы вечером и утром не ухожу по два часа. — Она принялась сокрушаться, подтянув к своей мощной коленке Артамошу и поглаживая его по спине. — Видела я ту женщину. Что скажу?… Перезрелая какая-то. Он-то моложе гораздо был.
— А по фото не узнаете?
Ева сунула Кавалера под мышку, достала телефон, быстро нашла фото Татьяны Ивановой, сделанное Машкой две недели назад. Больно смешным ей показался берет старшего бухгалтера. Она переслала фото Еве. Та позабавилась и забыла удалить. Просто заработалась — такое с ней бывало.
— Не она, Софья Ивановна? — Ева поднесла к лицу женщины телефон. — Внимательнее вглядитесь!
— И так вижу, что она, — фыркнула Машина соседка. — Такой берет ни с чем не перепутаешь. Правда, когда они целовались, она его с головы сняла. Она!..
Татьяна оказалась дома. Так она сообщила Игорю, когда тот ей позвонил, чтобы назначить встречу.
— Приезжайте, Игорь Валерьевич.
Голос звенел слезами. «Оплакивала Дениса», — догадалась Ева.
Встретив их на пороге своей квартиры, Татьяна почти не удивилась. Или сил не было ни на какие другие эмоции, кроме горя?
— Я его не убивала, если вы пришли выяснить именно это, — проговорила Татьяна, рассадив всех за своим обеденным столом в кухне и налив по чашке зеленого чая. — Но бутылку виски подарила ему я. Не могу себе простить. Никогда не прощу! Но я не знала, что виски отравлен! Бутылка давно стояла у меня в кабинете. Денис не раз на нее зарился. А я все ему отказывала. А тут он решился с Машкой завершить роман, я ему ее и вручила, уже когда к ее дому подвезла. Вот, говорю, выпьешь потом, как домой вернешься. На радостях, что отделался от этой романтичной дуры.
— У него что с собой было? — поинтересовался следователь.
— Пакет с какими-то продуктами под вино. Машка ведь только сладкое красное употребляет. Вот Денис и купил где-то бутылку такого вина и еды к нему. Я не знаю, пакет не проверяла. Он попросил забрать его и к ней отвезти. Не хотел на своей машине рисоваться, такси вызывать — тоже.
— Жадничал? — догадалась Ева.
— Возможно. Не знаю, — пожала плечами Татьяна, тщательно кутая высокую силиконовую грудь ажурной шалью цвета меда. — Я его довезла, виски подарила и уехала. А утром его жена мне позвонила и…
— Нина Сомова знала о вашем романе?
— Да. И о Машке знала тоже. Она давно живет собственной жизнью. Денис ей был не нужен. Сохраняли видимость семьи, и только. Всех устраивало.
— Но он сказал Маше, что остается с женой! Что за лицемерие? Он же…
— Он не собирался разводиться с Ниной. Ни ради меня, ни ради Маши. И меня все устраивало. А вот Марию… Ей непременно надо было его заполучить на роль законного мужа. Вот она его и отравила, когда поняла, что Денис ей не достанется. От отчаяния.
— Не факт! — возмутилась Ева, отодвигая нетронутый зеленый чай. — В виски могли яда добавить и вы, Татьяна. Что это за подарки такие накануне чужого свидания? Нелепость какая-то! Он просил у вас эту бутылку, и вдруг вы ему неожиданно дарите ее в самый неподходящий, казалось бы, момент. А в бутылке, возможно, уже был яд! Пробка проткнута иглой. Машке-то зачем это делать? Она бы ему в стакан и налила.
— А может, он не сразу решил виски выпить? И бутылка стояла в пакете в прихожей, — предположила Татьяна с ядовитой ухмылкой.
— А что же он тогда пил? Вино сладкое? Так Машка ему бы в вино яда накатила. Чего так выпендриваться?
— Она, видимо, не хотела, чтобы он в ее доме умер. Не знала, что он с вина на виски перейдет. Если он вообще это вино пил!
— Не пил, — поддакнул следователь, с интересом наблюдая за спором Евы с Татьяной.
— Хорошо, не пил вино. Значит, сразу к виски приступил. И когда бы Маша успела навести там суету со шприцем? Это вы! — Ева ткнула в ее сторону подрагивающим указательным пальцем. — Вы отравили виски, Татьяна!
— Нет, — отреагировала та вполне спокойно. — Не я. Даже не знаю, что за яд применялся. Где его берут. И прочее.
— Но, согласитесь, возможность разбавить виски ядом у вас была. — Следователь неожиданно расчехлил планшет, включил его и требовательно посмотрел на нее. — Здесь у меня программа с идентификацией отпечатков пальцев. Пальчик прикладываем, и вуаля — результат мгновенный. На бутылке виски был обнаружен целый букет отпечатков. Одни — мужские — принадлежали Денису Сомову. И три образца женских. Одни принадлежат подозреваемой Марии. Два других… Не желаете проверить?
— Нет, не желаю. — Татьяна даже руки за спину спрятала. — Я и так вам скажу, что на бутылке мои отпечатки имеются. Во-первых, она стояла какое-то время в моем кабинете на работе. Во-вторых, я ее подарила Денису, стало быть, трогала руками. Это же логично.
— Но вам все равно придется это сделать. — Следователь выключил и убрал планшет. — Раз в ходе следствия обнаружились новые факты, то…
— А чьи еще отпечатки могут быть на бутылке? — перебила его Ева. — Что еще за женщина?
— Возможно, продавец в магазине. В каком алкомаркете вы купили виски, Татьяна? Эта марка дорогая и в простых магазинах не продается. Мы это уже выяснили. Более того, на этикетке нанесена голограмма в виде чертика, пока мы даже не нашли торговой точки, где это могло продаваться и…
— И не найдете, — перебил его Игорь, хмуро рассматривающий всех присутствующих. — Эту бутылку мне привезли в подарок из-за границы. Штучный экземпляр. Эта голограмма была нанесена моим приятелем. Она кое-что значит для нас. Этот чертик… Да не важно! Это моя бутылка! Как она из моего бара попала к вам, Татьяна?
— Все просто. Мне ее подарила ваша жена. В качестве
