Фрэнки стучит по обеденному столу, в результате чего кофе проливается.
— Не лги мне, черт возьми. — Фрэнки закипает, в ней нет ни капли мягкости. — Это была чертова уловка, чтобы добраться до моего дома?
Лоб девушки сморщился, и она съеживается.
— Н-нет, — ее подбородок дрожит.
— Фрэнк, — говорит Роум и кладет руку на плечо сестры. — Полегче.
Фрэнки сжимает челюсть, поднимая подбородок, чтобы посмотреть на Джеки-Елену. Голова девушки повисла, а волосы закрывают лицо. Ее плечи трясутся, и вырываются слабые хныканья.
— Елена.
Девушка поднимает голову. Ее глаза красные, на щеках блестят слезы.
— Скажи мне, — тон Фрэнки опасен. Мой член возбуждается, и я чувствую, как тело реагирует на ее грубость. Я хочу трахнуть ее, прямо здесь и сейчас. Я хочу, чтобы ее злой рот обхватил мой твердеющий член.
— Я… Я… — Елена прочищает горло. — Мне пришлось уйти.
Я до сих пор не знаю, кто она и почему сказала, что ее зовут Джеки.
— Почему? — нажимает Фрэнки.
В столовой царит жуткая тишина. Мы все ждем ответа Елены.
— Он был ужасен со мной.
— Кто? — спрашивает Роум, стиснув зубы.
Мы все смотрим на Роума, и лично меня удивляет его реакция. Он знал эту девушку раньше? Были ли у них отношения? Ничто не имеет смысла.
— Мой отец, — кротко отвечает она. — Он не очень хороший человек.
— Он сделал это с тобой? — Фрэнки указывает на живот Елены и задает вопрос, над которым я думаю. Я не знаю, как отреагирую, если ответ будет положительным.
— Нет, он не такой.
Я наблюдаю за реакцией каждого. Фрэнки делает глубокий вдох, плечи ее брата расслабляются, а Джи остается стоически твердым.
— Тогда почему тебе пришлось уйти? — спрашивает Фрэнки.
Девушка опускает подбородок, и на глазах у нее появляются слезы.
— Он узнал, кто отец, и убил его. Он также сказал, что утром придет доктор, чтобы убедиться в моей чистоте. Он сказал, что если я не буду чистой, то стану для него бесполезной. — Она поджимает губы. — Я должна была уйти, пока он не убил и меня.
— Он убил отца ребенка, потому что тот изнасиловал тебя? — Вопрос Фрэнки резок и жесток.
— Он убил его, потому что тот должен был присматривать за мной. Не подпускать ко мне никого, потому что без моей чистоты отец не мог использовать меня для создания союза.
Вот черт. Кажется, я знаю, что произошло.
— У тебя был телохранитель? — спрашивает Роум.
Елена кивает.
— И ты влюбилась в него? — голос Роума срывается, когда он произносит эти слова.
— Он проявил ко мне доброту.
— Это не совсем ответ.
— Роум, — говорит Фрэнки и слегка качает головой. Глаза Роума пристально смотрят на бедную испуганную девушку. В его реакции на нее есть что-то личное и интимное. — Елена…
— Пожалуйста, — умоляет Елена. — Это уже слишком. Простите, что причиняю вам неудобства. Не отсылайте меня к нему. Я уеду. Вы больше никогда меня не увидите.
Она встает, готовая бежать, но Роум вскакивает, готовый догнать ее.
— Я не отправлю тебя обратно к твоему отцу.
— Фрэнк, — говорит Джи. — Могу я с тобой поговорить?
— Нет, я уже все решила. Майя, — зовет Фрэнки, совершенно не обращая внимания на беспокойство Джи. Появляется Майя и встает у входа между кухней и столовой. — Приготовь комнату для Елены. А еще посмотри, какая одежда есть в шкафу, которая ей подойдет. Завтра я попрошу одного из людей отвезти вас в магазин.
Глаза Елены расширяются, и она смотрит на Фрэнки.
— Но…
— Я присмотрю за ней, — говорит Роум.
— Хорошо, — Фрэнки делает резкий вдох, отодвигает стул и встает. — Майя проводит тебя в комнату. — Она смотрит на Джи: — Увидимся утром.
Джи явно выражает свое неодобрение, качая головой и насмехаясь, но молча уходит. Фрэнки направляется к лестнице, оглядывается на меня через плечо и подмигивает. Я вскакиваю на ноги, следуя за ней.
Как только мы оказываемся в ее комнате, я сразу же поражаюсь тому, насколько это обычная спальня. То есть она до неприличия большая, и кровать массивная, но в ней нет ничего вычурного или чрезмерного.
— Зачем ты это сделала?
— Что сделала? — Фрэнки уже раздевается.
— Взяла ее к себе. Кто она?
Она спускает брюки, обнажая стринги, которые не оставляют места для воображения.
— Дочь конкурента. Я взяла ее к себе, потому что, если бы она осталась на улице, они с ребенком бы не выжили. — Теперь она полностью обнажена. — Ты закончил задавать вопросы, потому что я хочу принять душ?
Я совершенно потрясен Фрэнки. Она такой сложный человек.
Она поворачивается, направляясь в ванную, я следую за ней и прислоняюсь к двери. Фрэнки включает краны и встает под струю воды.
— Что?
Засунув руки в карманы, качаю головой. Я даже не знаю, как реагировать на многослойность Фрэнки ДеЛука.
— Ты приняла человека до того, как поняла, кто она.
— Да.
— Почему?
— Я сказала тебе, потому что на улице она бы не выжила.
У Фрэнки твердая внешность, и. хоть она не зефир, в ней все же есть мягкость.
Ее упругое тело манит меня, как проклятый маяк. Я отталкиваюсь от дверного косяка и снимаю с себя костюм. Захожу в душ, где Фрэнки стоит с закрытыми глазами и откинутой назад головой. Я хватаю ее за шею и прижимаю к стене. Мое тело накрывает ее.
— Ты не такая уж крутая, правда?
Провожу рукой по ее животу и ввожу два пальца в ее киску. Она со стоном, сжимает мои пальцы.
— Я такая, какой мне нужно быть в данный момент, Миллер.
— А кто ты сейчас? — Я вставляю свой член между ее ягодиц, говоря ей, что собираюсь трахнуть задницу прямо здесь. Она поворачивает голову, чтобы мог поцеловать ее, но я не даю ей того, чего она хочет. Пока она не
