ванную. Заглядываю в нее и обнаруживаю стиральную машинку. И что еще лучше — с функцией сушки. Отлично! Проблема с чистым бельем решена.
Возвращаюсь в комнату, раздеваюсь. Натягиваю на голое тело новую футболку, оборачиваю бедра простыней. Снова шагаю в ванную и закидываю белье в стиралку на самый короткий режим. К концу банных процедур все уже будет сухое. Выхожу на улицу и направляюсь туда, куда показывал хозяин: в сторону комплекса. По дороге обращаю внимание на беседку. Илья сидит там. Тоже поворачивает голову в мою сторону. Но лишь провожает меня взглядом, ничего не предпринимая.
Баня оказывается действительно шикарной. Даже я, мало в этом разбирающаяся, могу оценить идеальную отделку стен каким-то очень приятно пахнущим деревом. Разнообразные девайся, типа купели, переворачивающейся бочки, душевой и уютной зоны отдыха. Ну и самой парилки, конечно. Скидываю футболку, оставляю ее и полотенце на диванчике. Заворачиваюсь в простыню. Беру с полки специальную шапку для защиты головы. Проверяю входную дверь. Изнутри она не запирается. Может, для безопасности. Или хозяевам просто не от кого закрываться. А мне что делать? Стулом дверь подпирать? Это полный бред. К тому же, уверена, после моей отповеди Илья сюда не войдет.
Проверяю на градуснике температуру в парилке. Рядом регулятор котла, на всякий случай делаю меньше. У меня с детства слабые сосуды. Резкие перепады температур переношу не очень хорошо. Поэтому и в бане почти не бываю. Ничего такого, сознание не теряю, но голова может закружиться. Устраиваюсь на нижней полке, верхние точно не для меня. Долго сидеть не планирую. Пара заходов минут на пять-десять, с меня достаточно. Чтобы не думать об Илье, вспоминаю разговор с Оксаной, перебираю в памяти важные моменты. Отвлекаюсь и немного упускаю время. Проходит почти пятнадцать минут. Поднимаюсь и иду в душевую.
Под прохладными струями воды на меня накатывает слабость. Ругаю себя. Надо быть внимательнее. И пожалуй, обойдусь без второго захода. Волосы мыть не планирую, но концы прядей все равно намокают. Заколки у меня нет, а импровизированный пучок разваливается. Выхожу из душевой кабинки, закутываюсь в полотенце. Голова кружится все сильнее. Надо посидеть, переждать. Хватаюсь за что-то рукой и прижимаюсь лбом к прохладному кафелю. Не уверена, что дойду до дивана. Вот зачем я сюда потащилась? Чисто же из упрямства. Все, больше в баню ни ногой!
В это время открывается дверь, слышу голос Ильи:
— Ян, все в порядке? Разобралась с парилкой?
Надо ответить, чтобы он успокоился и не входил. Но я молчу. Боюсь его отсылать. Вдруг мне понадобится помощь? Раздаются шаги, а потом тревожный возглас:
— Что случилось? Тебе плохо? — Илья подскакивает ко мне и подхватывает на руки. Опускается на диван, усаживая меня на колени. Голова все еще тяжелая, и я устраиваю ее на его плече.
— Все хорошо. Просто голова закружилась… — шепчу тихо прямо ему в шею. Губы слегка касаются обжигающе-горячей кожи. Чувствую, как вокруг моего тела смыкаются крепкие объятия. Илья зарывается лицом мне в волосы и делает шумный вдох. Одна моя ладонь лежит на его груди. Ощущаю, как под ней разгоняется его сердце.
Я сижу с закрытыми глазами, уткнувшись лицом в мощную шею. И с каждым вдохом в легкие проникает потрясающий мужской запах. Он сводит меня с ума, еще сильнее кружа голову. Его кожа такая горячая, что ее жар ощущаю, даже через футболку. И он в ответ воспламеняет меня. Боюсь двигаться. Каменная твердость, что чувствую ягодицами, вообще не способствует моему спокойствию. Наоборот, плавит вены, выжигает способность мыслить. Дразнит сладким предвкушением.
— Я тебя намочила, — произношу еле слышно. Поглаживаю пальцами мокрую ткань на его груди. От чего она вздымается выше. Мужское дыхание рвется, с шумом вырываясь из ноздрей. Илья чуть отстраняется и стаскивает с себя футболку, отбрасывая в сторону. И снова притягивает меня к себе. Мое полотенце давно сползло. И от контакта кожа к коже мы оба вздрагиваем. Я чувствую дрожь мужского тела, слышу глухой стон. Илья сжимает мои голые плечи, ведет ладонями выше, обхватывает шею и затылок. Заставляет поднять голову и смотреть ему в лицо, сгорая в черном пламени его взгляда. Мне до ужаса страшно туда нырять, но и невозможно отказаться.
Руки сами находят его плечи. Прикосновение к гладкой коже обжигает. Медленно ведут вниз. Наслаждаюсь рельефом груди, кубиками напряженного пресса. Каменеющими под моими ладонями мышцами. Илья снова стонет, зарывается пальцами мне в волосы и сталкивает наши лица, захватывая в плен губы. Этот его поцелуй — как откровение, чувственное признание. Сладкий, властный, жадный. Втягивающий мой язык в требовательную игру. Когда он отпускает мои губы, я едва могу дышать. А его дыхание со свистом вырывается из легких. Но он не дает нам обоим ни секунды передышки. Впивается открытым ртом мне в шею. Как вампир, сходящий с ума от близости желанной крови. Оставляет на ней влажные, саднящие следы и покрывает поцелуями плечи.
Чувствую, как до моего падения в пропасть отсчитываются уже не минуты — секунды. И мне так хочется туда упасть. Мысли о Ромке мелькают где-то далеко на задворках сознания и тут же растворяются от ощущения сильных рук, собственнически скользящих по моей голой спине. Мозг больше не работает, погрузившись в сладостную дрему. Предоставив право рулить другим органам. Но что-то все еще удерживает меня на самом краю. Даже не понимаю, что… Хочется рычать и прогнать это чувство, чтобы полностью раствориться в желанном мужчине.
— Илья… Илья… стой… не надо… — хрипло бормочу, одновременно проклиная себя за это. Но он не останавливается. Его губы и руки путешествуют по моему телу, продолжая изощренную, сладкую пытку, которой не могу противостоять. Он и не слышит этих невнятных протестов. Опрокидывает меня на диван и полностью сдергивает скомканное на талии полотенце. Почти черные от безумной жажды глаза хищно осматривают мое тело. Илья стаскивает с себя джинсы и нависает надо мной. Мне хочется кричать или ослепнуть. Потому что я тоже не могу отвести взгляд от совершенного мужского тела. Жадные руки накрывают мою грудь, гладят, сжимают, играют с вершинками. К пальцам присоединяются губы и горячий рот. В глазах темнеет от похоти и жгучего желания.
Какими-то последними крохами сознания я все еще сопротивляюсь, сжимая колени. Не пуская его. Но Илья бесцеремонно расталкивает их и обхватывает мои бедра, спускаясь ниже. Покрывает влажными поцелуями живот. А потом делает то, от чего я выгибаюсь,
