уже открыл опередивший нас дворецкий.
В просторном холле с мраморными полом и двухметровой хрустальной люстрой нас встретил взволнованный Василий Лебедев. Он вытер потный лоб платочком, заискивающе улыбнулся Романовой и просюсюкал:
— Доброе утро, сударыня. Ваша красота всё…э-э-э… красивее день ото дня.
— Потрясающий экспромт, — иронично оценил я.
Толстяк бросил в мою сторону недовольный взгляд и пробурчал что-то неразборчивое: то ли поприветствовал меня, то ли пожелал провалиться ко всем чертям. Я предпочёл ответить на его бурчание так, словно он всё же поздоровался со мной.
— Рад тебя видеть, Василий. Ты выглядишь бодрячком, хотя на улице такая несусветная жара. Я сам вспотел, как бешеная собака, сделавшая крюк в семь вёрст, — ласково проговорил я, подумав, что дурной пример Елизаветы весьма заразителен. В тот раз она издевалась над Александрой Юрьевной, а я сейчас над Васькой. Благо толстячок был не шибко сообразительным, поэтому моей шпильки не понял.
Он важно кивнул и проговорил, указав пухлой рукой в сторону мраморной лестницы, ведущей на второй этаж:
— Прошу, пройдёмте. Все уже собрались в гостиной комнате.
— Гостиные обычно делают на первом этаже, — подметила девушка, двинувшись за неуклюже семенящим Лебедев.
— Мой дядюшка был человеком своеобразным. У него на всё имелся свой взгляд. Гостиная на втором этаже — это лишь малая из его причуд. Он мог притащить домой блохастого безродного щенка или несколько месяцев жить в Африке среди дикарей. И в людях он плохо разбирался. Мог пригреть настоящего змеёныша.
Чего? Это был выпад в мою сторону? Опять экспромт или заготовка? Скорее первый вариант. А Васька, оказывается, не так туп. Может, он просто играет роль тупого? Я прошёлся по его щекастой физиономии цепким взором, заглянул в пустые глаза и понял, что раз в год и палка стреляет. Нет, он действительно тупой, как валенок. Однако проводником послужил вполне сносным. Парень привёл нас на второй этаж и открыл двустворчатые двери, украшенные резным гербом.
В гостиной собралось всё семейство Лебедевых. Да ещё тут обнаружились Александра Юрьевна и невеста Василия. Они-то тут зачем? Мачеха, Поль и старший Лебедев — ясно зачем, но вот эти две мадам? Покойный, по-моему, даже не знал их. Впрочем, мне всё равно.
Мы с Романовой вошли в гостиную и со всеми поздоровались. Тут же количество фальшивых улыбок стало зашкаливать. Один только душеприказчик усопшего не улыбался. Он восседал на кресле и подкручивал крысиные усики, делающие его похожим на Эркюля Пуаро. Хм-м, роскошный особняк, человек, напоминающий книжного детектива… Надеюсь, тут не произойдёт убийство? Ведь я — первый кандидат на роль жертвы, учитывая слова цыганки.
Я чуть сильнее, чем следовало, сжал ручку Елизаветы, и уселся вместе с ней на софу с загнутыми резными ножками.
— Я так полагаю, что все в сборе, судари и сударыни? — глубоким голосом произнёс «Пуаро», нацепив на нос пенсне в золотой оправе.
— Все, все, — нетерпеливо выдал старший Лебедев, хмуря брови и кусая нижнюю губу. — Давайте начинать, мэтр.
— Сперва позвольте представиться. Возможно, кто-то из присутствующих меня не знает. Моё имя Генрих Карлович Зиммер. Я — душеприказчик усопшего. И сейчас я держу в руках его последнюю волю, — мужчина продемонстрировал нам конверт с нетронутой сургучовой печатью с выдавленным гербом Лебедевых.
— Матушка, — услышал я недовольный шёпот Поля, сидящего на стуле подле своей мамашки, — почему так долго? Мне уже всё это наскучило. И так ведь ясно, что всё получит папенька да мы с Васькой.
— Тише, сынок, так надо, — едва слышно просюсюкала мать этого капризного урода. Он надулся и сложил руки на хилой груди. А его невеста окинула будущего мужа откровенно презрительным взглядом и сокрушённо прикрыла глаза рукой. У меня аж стало тепло на душе. Только ради этого зрелища стоило сюда приехать.
— Попрошу соблюдать тишину, — проговорил господин Зиммер, обвёл всех тяжёлым взглядом, сломал печать и вытащил из конверта сложенный вдвое листок с коротким рукописным текстом, подписями и печатями. — Как вы видите, завещание весьма лаконичное. Итак, приступим… — в гостиной воцарилась звенящая от напряжения тишину, которую через паузу разорвал голос душеприказчика: — Я, Игорь Петрович Лебедев, рождённый пятого мая одна тысяча восемьсот пятьдесят первого года в городе Петрограде, настоящим завещанием делаю следующее распоряжение. Все мои земли, которые ко дню моей смерти окажутся мне принадлежащими, я завещаю своему единокровному брату Ивану Петровичу Лебедеву. А в случае, ежели названный мной наследник умрёт до оглашения завещания или одновременно со мной, не примет наследство или откажется от него, тогда я завещаю эти земли своему племяннику Василию Ивановичу Лебедеву, — проговорил Генрих Карлович и взял паузу, дабы перевести дух. А я мельком глянул на лица наследников. Иван Петрович выглядел довольным, Васька тоже улыбался, а вот Поль хмурил брови. Наверняка мелкого эгоиста задело то, что усопший не вписал его имя в завещание. Правда, оно ещё может прозвучать дальше. Господин Зиммер кашлянул в кулак и продолжил чтение: — Что же касается моего особняка, находящегося в городе Петрограде по улице маршала Андреева сорок три, то он со всем находящимся на его территории имуществом должен отойти моему племяннику Никите Ивановичу Лебедеву. Текст завещания записан нотариусом с моих слов и до его подписания прочитан лично в присутствии нотариуса. Настоящее завещание составлено в двух экземплярах, каждый из которых собственноручно подписан завещателем. Один экземпляр завещания хранится в делах нотариуса города Петрограда Карбаума Т.Р., а другой экземпляр был выдан завещателю Лебедеву И.П.
Окончание завещания господин Зиммер прочитал в гробовой тишине, а затем Ивана Петровича прорвало. Он вскочил с кресла и заорал, прожигая меня яростным взглядом:
— Ничего ты не получишь, ублюдок! Ты не Лебедев! Шиш тебе на постном масле, а не особняк моего брата!
— Мне думается, что воля покойного вполне ясна, — спокойно сказал я, хотя внутри меня бушевал вулкан эмоций. И я даже не мог сообразить, как мне себя вести. Да, усопший и правда завещал особняк как бы мне, но в то же время я не тот, кем он меня считал. Так есть ли у меня право на то, чтобы получить наследство? Да-а, запутанная ситуация. Но запутанной, видимо, она была лишь для меня. А вот Романова видела её вполне однозначно. Она обрадованно сверкнула глазами, будто только и ждала чего-то подобного, дабы поучаствовать в скандале, потому сразу же взяла с места в карьер.
— Сударь Лебедев! Попридержите язык! Вы разговариваете с
