Он чувствовал себя беспомощным и ничем не мог ей помочь. Кроме того, он сам виноват в том, что она оказалась в таком положении, о чем я с удовольствием напоминал ему при каждом удобном случае.
Мы прилетели поздно вечером, и я остался у Райли. Проснуться и съесть завтрак, приготовленный мамой Райли, — это то, от чего я никогда не откажусь. Я пытался убедить Линн переехать ко мне, но она отмахнулась, будто я шучу. Я не шучу — я бы построил этой женщине собственное крыло, если бы она готовила для меня.
Наевшись до отвала блинов, бекона и яиц, я отправляюсь в спортзал — наверняка для того, чтобы получить нагоняй от тренера за то, что так много бездельничал на прошлой неделе, — и по пути забрасываю Райли в клуб.
В середине тренировки мой телефон звонит рингтоном Райли. Вылезая с ринга, я хватаю телефон со скамейки.
— Привет, детка, как дела? — спрашиваю я, задыхаясь.
— Брэй, я не знаю, что делать, — шепчет она в трубку. Что-то не так. Я хватаю ключи и выбегаю из зала.
— Райли, что случилось? — я открываю дверь своей машины, но то, что она мне говорит, на мгновение останавливает меня.
— Здесь парень, который угрожает всем пистолетом. Он на первом этаже.
Черт.
— Райли, ты можешь подойти к лифту?
— Да, я на верхнем этаже. Он не знает, что я здесь.
— Хорошо, зайди в лифт, введи код подвала. Если ввести код подвала, лифт не будет останавливаться. Оставайся в подвале, пока я не приеду и не заберу тебя. Не покидай подвал, Райли. Обещай мне.
— Хорошо, обещаю, я не выйду из подвала.
— Хорошо, оставайся на связи, пока она не отключится. Как только ты окажешься в лифте, прием пропадет. Я еду за тобой, детка.
Я остаюсь на линии. Я слышу, как она вводит код, как лифт начинает свой путь вниз, а затем связь обрывается. Черт. Что за черт! Я набираю номер Зака — не отвечает. Набираю Дина — нет ответа. Мне просто нужно попасть в клуб; как только я там окажусь, я смогу решить, что делать с этим дерьмовым шоу.
Я тихо вхожу через черный вход. Я понятия не имею, к чему, бл*дь, готовиться. Я слышу его раньше, чем вижу.
— Зови сюда своего *баного братца, пока я не начал всех мочить, — кричит голос. Я знаю, что слышал этот голос раньше, но не могу вспомнить.
Когда я вижу, что происходит, я замираю. Ублюдок приставил гребаный пистолет к голове Зака.
— Тебе придется пристрелить меня, ублюдок, потому что, если ты думаешь, что я сдам тебе своего брата, подумай еще раз.
Я уже собираюсь выйти, но тут входные двери в клуб открываются, и мое сердце замирает. Она должна была быть в гребаном подвале. Какого хрена она входит через парадные двери? И тут меня осеняет — это не Райли… это Холли.
Бл*дь. Парень с пистолетом, который, как я теперь знаю, и есть тот гребаный певец из Cyrus, поворачивается и направляет ствол на Холли.
— Так, так, так. Если всех остальных здесь недостаточно, чтобы вытащить его сюда, то, может быть, его горячая подружка сделает это.
Холли замирает, уронив все, что было у нее в руках. Я вижу, как дрожит ее тело. Я выхожу из тени. Я не позволю никому другому получить пулю, которая предназначена мне.
— Я здесь, ублюдок. Что, бл*дь, ты собираешься делать дальше? — кричу я, отвлекая его внимание от Холли, и его пистолет теперь направлен точно на меня. На заднем плане я вижу Дина, который подкрадывается сзади и становится перед Холли, слава богу. Зак ругается.
— Знаешь, я хотел тебя застрелить. Я пришел сюда, чтобы убить тебя. Я знаю, что вы, придурки, имеете отношение к пропаже моего брата. Я знаю, что вы это сделали.
— Это был я. Я задушил его после того, как отрезал все его гребаные пальцы садовыми ножницами. Если ты хочешь обвинить кого-то в том, что твой брат-насильник, избивающий женщин, мертв, обвиняй меня. Он напал на мою восемнадцатилетнюю сестру. Он заслужил все мои гребаные пытки и даже больше, — рычит Зак, придвигаясь ко мне ближе.
— Знаешь что? Мне придется жить без брата. Сейчас ты узнаешь, каково это, — ублюдок направляет пистолет на меня и спускает курок.
Я вижу, как Дин валит его на землю. Немного, бл*дь, опоздал, Дин. Я смотрю на Зака, и его лицо становится пепельным. Я осматриваю его с ног до головы; он цел и невредим, и я благодарю Бога, прежде чем упасть на землю. Зак кричит. Я не могу разобрать слов, но вижу, как шевелятся его губы. Он накрывает руками мою грудь. Я чувствую жгучую, обжигающую боль, пронизывающую меня насквозь. Я отправляюсь в свое счастливое место и думаю о Райли. Я улыбаюсь. Райли в безопасности. Она — последнее, о чем я думаю перед тем, как потерять сознание.
Глава девятнадцатая
Райли
Я знаю, что обещала Брэю оставаться в подвале — я должна была оставаться в подвале, — но что-то закручивается в моем нутре. С Холли что-то не так. Я чувствую это. Я не могу сказать, что именно, но я чувствую такой страх, какого никогда не испытывала раньше. По моим венам пробегает ледяной холод. Моя кожа покрывается мурашками, пот стекает по позвоночнику.
Черт, Холли здесь; сегодня она приносит мне обед. Сейчас на первом этаже размахивает чертовым пистолетом безумный стрелок, и моя сестра собирается войти в эти двери, а возможно, уже вошла.
Прости, Брэй, но я не могу просто сидеть здесь. Я должна что-то сделать.
Я ввожу код лифта, который выпустит меня на первом этаже. Кажется, что обратный путь из подвала длится целую вечность. Как только двери открываются, я слышу выстрел. Громкий звук отдается в ушах. Я знаю, я идиотка, которая во всех фильмах ужасов идет навстречу плохому парню, но инстинкт берет верх, и я бегу туда, где раздался выстрел.
Я слышу, как Зак кричит, а Дин дерется с кем-то на полу. Я вижу Холли, стоящую в дверном проеме, слава богу, невредимую. Она смотрит на меня, и в ее глазах появляется выражение, которое я видела лишь однажды, когда умер наш брат. Непреодолимая печаль охватывает ее, по лицу текут слезы.
Я все еще слышу крики Зака, и когда я смотрю в его сторону, весь мой мир рушится. Такое ощущение, что у меня буквально выдернули
