— Заткнись, — сказал Пафнутьев. — Нет сил слушать.
— А я все жду — когда же ты в меня запустишь чем-нибудь, — Худолей усмехнулся. — Но, Паша, ты ведь меня знаешь. Не будь оправдательных обстоятельств, разве посмел бы я, никчемный и жалкий, отнимать у тебя столько драгоценного времени, разве решился бы... — последние слова Худолей произнес уже с нескрываемой горечью.
— Какие у тебя обстоятельства, скажи уже наконец! — простонал Пафнутьев.
— Скажу, — легко согласился Худолей. — Отчего не сказать. И покажу. Порадую хорошего человека, — он повернулся и частой, торопящейся походкой направился в угол, где стояли несколько дверей, прислоненных к стене. — Помоги мне, Паша, эти двери в сторону отставить. И тебе воздастся.
Когда Пафнутьев вместе с Худолеем освободили угол, перед ними в стене оказалась железная дверь. Снаружи были приварены две толстые петли, в которые предполагалось вдевать висячий замок. Но замка не было, а дверь оказалась закрытой. Подергав за петли, Пафнутьев убедился, что открыть ее невозможно.
— Закрыто изнутри, — пояснил Худолей в ответ на немой вопрос Пафнутьева. — Там кто-то есть.
— Живой? — спросил Пафнутьев.
— Думаю, да. Не могу только сказать, насколько живой, Паша... Вот железные петли для замка... На них совершенно нет пыли. А пыль должна быть. Смотри, — Худолей провел рукой по верху двери и показал Пафнутьеву густой слой пыли, оставшийся на пальцах. — Туда кто-то ходит. Тс-с! — Худолей приложил палец к губам, призывая Пафнутьева к тишине. Он приложил ухо к щели, Пафнутьев сделал то же самое, и они услышали, явственно услышали осторожные шаги. Кто-то опасливо приблизился к двери и замер с противоположной стороны. Через некоторое время шаги так же осторожно удалились. — Смотри, Паша, что я сделаю, — Худолей несколько раз постучал кулаком в железную дверь — двойной удар, два одиночных, снова двойной.
— Иду, — послышался голос из-за двери.
Проскрежетал металлический запор, и дверь приоткрылась. Худолей тут же сунул ногу, чтобы человек с той стороны не мог снова захлопнуть дверь. Перед ними стоял высокий человек с седоватой щетиной, именно щетиной, бородой его растительность нельзя было назвать. Человек стоял на небольшой площадке, а дальше лестница шла вниз — подвал оказался двухэтажным. Человек не убегал, а молча, настороженно смотрел, переводя взгляд с Пафнутьева на Худолея.
— Здравствуйте! — громко произнес Пафнутьев. — Как поживаете?
— Нормально, — ответил человек глухим, простуженным голосом. — Вы кто?
— Я — Пафнутьев, а это — Худолей.
— Пополнение прибыло?
— Можно и так сказать, — Пафнутьев не понял вопроса, но решил не уточнять.
— Проходите, коли так, — человек отошел в сторону и показал на уходящие вниз бетонные ступеньки.
Пафнутьев никак не мог осознать происходящее — мужчина, который стоял перед ним, не казался забитым, измученным, изголодавшимся, в глазах у него были дерзость, вызов, даже чуть заметные не то превосходство, не то обида.
— Вы кто? — спросил Пафнутьев, пытаясь сломать эту затянувшуюся неопределенность.
— А вы кто?
— Начальник следственного отдела прокуратуры.
— Надо же, — усмехнулся незнакомец. — Наконец-то!
— Давно ждали?
— Ждали, — и опять в тоне заросшего человека промелькнула нотка незаслуженной обиды, как если бы Пафнутьев обещал его навестить месяц назад, но собрался только сейчас.
— А вы не ждали нас, а мы приперлися, — нараспев произнес Худолей. — Значит, так, мужик... Хватит темнить. Давай говори все, как есть — кто ты, что здесь делаешь, как оказался в этой яме?
— Посадили.
— Кто?
— Нашлись такие, — человек явно опасался говорить откровенно. Он все так же стоял в проеме двери, все так же за его спиной уходила в темноту лестница.
Пафнутьев молча вынул из кармана удостоверение и протянул незнакомцу. Тот взял, всмотрелся, вчитался.
— Идемте, — незнакомец сделал приглашающий жест рукой. — Сами посмотрите...
— Ну что ж, — согласился Пафнутьев. — Лучше один раз увидеть, да? А ты куда? — спросил он у Худолея, который тоже вознамерился было спуститься в глубину подвала. — Оставайся здесь, наверху. Будешь бить во все колокола, если я не вернусь через полчаса.
— Паша, какой ты все-таки умный!
— Потому и жив, — осторожно нащупывая ногой каждую ступеньку, Пафнутьев двинулся вслед за своим провожатым.
Опускаясь все ниже, Пафнутьев обратил внимание, что воздух здесь свежий и с глубиной не становится спертым, душным. Ступеньки были отлиты из бетона и оказались какими-то нестандартными, они были выше обычных, и поэтому приходилось каждую следующую нащупывать, а уж потом становиться на нее всей тяжестью.
— Вот и пришли, — раздался в темноте голос незнакомца. Вспыхнула несильная лампочка, и Пафнутьев увидел, что стоит посредине комнаты без единого, даже самого маленького окна. В углу стоял лежак с подушкой, к стене были придвинуты небольшой стол и два стула. На столе были разбросаны остатки пищи и, конечно же, стояла неизменная бутылка виски.
— Красиво жить не запретишь, — пробормотал Пафнутьев, показывая на бутылку. Он присел к столу на один из стульев, второй придвинул незнакомцу. — Прошу!
Тот усмехнулся, сел, сдвинул в сторону куски хлеба, колбасы, какие-то консервы.
— Павел Николаевич Пафнутьев, — протянул руку следователь и пытливо заглянул в глаза заросшего человека, предлагая и ему представиться.
— Скурыгин Эдуард Игоревич.
— Скурыгин? — Пафнутьев задумался, что-то ему напоминала эта фамилия, где-то он ее слышал, наверняка произносил не один раз, и было это совсем недавно. — Не тот ли Скурыгин, который...
— Тот самый. Вы наверняка видели мою фамилию в сводке уголовных происшествий месяца два назад. Пропал бизнесмен. И никаких следов. Было такое?
— Что-то припоминается.
— Тогда считайте, что Скурыгин нашелся.
— Так это вы тот самый бизнесмен?
— Был. Бизнесмен.
— А сейчас?
— Заключенный личной тюрьмы Объячева.
— Сколько же он вам дал?
— Неважно. Он сделал все что хотел. Я сломался и довольно быстро. Слабаком оказался. Сожалею. Но — поздно. На сегодняшний день у меня нет ничего, кроме этой кушетки, стола и бутылки виски. Впрочем, и виски скоро закончится.
Пафнутьев продолжал осматривать каземат, в котором пребывал Скурыгин. Стены были оштукатурены, потом зашпаклеваны, вид имели вполне приличный. Наконец он увидел то, что искал с самого начала, — вентиляцию. Маленькое круглое отверстие было почему-то сделано у самого пола.
Пока Пафнутьев сидел за столом рядом с заключенным, Худолей тоже спустился и медленно, но безостановочно передвигался по камере, ко всему присматриваясь, на все обращая внимание, чуть ли не принюхиваясь.
