меня есть план. Мне надоело чувствовать себя крысой в вертящемся колесе, в которое засунул меня Савински, поэтому я предлагаю взять всё в свои руки, – с умным видом объясняется бандит.
– Маркович? Тот ум планеты, докторишка наук и прошаренный генетик?
– Точно! Давай-таки откроем собственный бизнес, – Руби хитро потирает ладони, будто пытается согреться. – Ты как?
– Спрашиваешь? Я только за!
А-а! Теперь всё ясно. Рудольф неслучайно упал в толпу. Ему помоги.
Они грязно шушукались друг с другом, не обращая на меня никакого внимания.
Проклятье! Они, оказывается, даже хуже Савински. Хитрые твари! И предатели.
– На стол её! Привяжем ремнями и вколем вот это, – Руби вытаскивает из кармана небольшую ампулу с какой-то жидкостью бледно-красного оттенка внутри пробирки.
Глянув на пробирку, я чувствую, как пол проваливается под моими ногами.
Нет! Только не это! Не может быть!
– Отпустите меня! Твари! Сволочи! – качаюсь на стуле, дёргаюсь в отчаянии из последних сил, пытаюсь разорвать верёвки. – Я буду крича-а-а-ть!
– Кричи сколько влезет, – хмыкнул Джейк, хватая меня за талию и перебрасывая через плечо, как мешок с картошкой. – Никто не услышит. Мы на заброшенном складе. Здесь, кроме крыс и блох, больше никого нет в радиусе трёх километров.
– Ненавижу вас! Вы ничтожные, подлые тараканы! – я извиваюсь на плече урода, как раздавленный червяк, но этот ублюдок по сравнению со мной такой огромный, что ему плевать на мои сопротивления.
Я вдруг вспоминаю бледное, безжизненное лицо доктора, которого на моих глазах бездушно убили и напоили той дрянью, от которой он умер ещё быстрее, и моё сердце сжимается от страха. Это всё! Это конец! Они вколют мне то же самое! И всё… я умру в страшных муках. Никто мне не поможет.
Боже, если я в чём-то виновата, если много грешила, пожалуйста, прости! Мне очень-очень страшно… Я боюсь боли. Пожалуйста! Спаси и сохрани.
* * *
Я плакала, сопротивлялась, отчаянно пыталась вырваться из их грязных и мерзких рук, но бесполезно. Они сильнее меня, тощей стрекозы, в десять раз. Бандиты уложили меня на какой-то холодный металлический стол, к рукам и ногам привязали ремни, обездвижили.
Здесь было так страшно и жутко, что меня парализовало острой дрожью. Я дрожала, обливалась ручьями холодного пота и смотрела в потолок, на старую, раскачивающуюся туда-сюда ржавую лампу, которая служила единственным источником света, и плакала, плакала, плакала! Прощаясь с жизнью. А потом, когда выдохлась из сил, перестала вырываться, пытаясь выпутаться из жёсткой давки кожаных ремней, и перевела взгляд на стоящего рядом Руби, то получила мгновенный инфаркт. И тут же ожила снова. Глядя на то, как сукин сын, криво улыбаясь, набирает из пробирки бледно-алую жидкость в пятикубовый шприц.
– Нужно будет сделать четыре укола в обе конечности для быстрого эффекта, – уточняет Руби.
– Давай, ты начинай с рук, а я займусь ногами, – отвечает Джейк, принимая из рук напарника медицинский инструмент.
Голова не милостиво кружится. Сглотнув сухой ком в горле, в последний раз охрипшим от воплей голосом я шепчу:
– Ну, пожалуйста, не делайте этого. Я очень сильно хочу жить.
– Детка, – Руби сделал такое лицо, словно он растрогался, – мне правда очень жаль. Ты хорошая девчонка, прости. Но нам с другом очень нужны деньги. Ничего личного, так уж получилось. Такая у тебя судьба. Просто прими её, и быть может, тебе тоже повезёт. Очень скоро ты заимеешь такие способности, о которых обычные люди смеют только мечтать.
– Ага, а мы будем осуществлять их мечты, продавая волшебные «дары науки» за нереально огромные бабки.
Я хотела выругаться на них матом, но, сказав это, Джейк, замахнувшись, с силой воткнул мне иглу в левую ногу!
– Мамочки-и-и! – я закричала так громко, что в моих глазах полопались сосуды.
Больно. Очень больно! Я не хочу больше жить. За что мне всё это?
Затем, не успев опомниться, я получила ещё один острый удар иглой в бедро. Теперь уже правое. Я до сих пор находилась в сознании.
А потом, как только Руби вытащил из вены последнюю иглу, я мгновенно почувствовала, как моя кожа начала покрываться россыпью крупных мурашек. Кровь в теле забурлила, превратилась в огонь. Меня бросало то в жар, то в холод. На лбу выступила испарина. Мышцы накрыло судорогой. Я задергалась на месте, как в лихорадке. Как будто у меня случился гипертонический криз. Я не могла ничего сделать. Я будто заболела чем-то очень страшным за считанные секунды.
– Смотри, смотри! Вот это да! Кажется, действует! – вскрикнул Руби, широко улыбаясь.
– Чего она вся так трясётся? Посмотри на её глаза!
– Просто жуть. Сосуды полопались. Её тело начинает меняться.
– Это что, типа вирус? – Джейк сглотнул.
– Похоже на то. Мы ввели в её тело вирус. Скоро она станет оборотнем.
Они не успели закончить диалог. За их спинами раздался оглушительный грохот. Как будто в большие панорамные окна склада врезался гигантский грузовик.
– Что за?!
– Вот черт!
Вытащив из-за пазух пистолеты, сняв их с предохранителей, они кинулись в сторону шума, пока я вся тряслась и корчилась от боли. А дальше началась сплошная мясорубка. Какие-то крики, рыки, вопли, стрельба. Взрыв и пожар. Боковым зрением я видела, как в углу что-то вспыхнуло. Кто-то из бандитов пальнул в валяющуюся на полу канистру с бензином. А потом, когда незначительное пламя превратилось в опасный пожар, что наполнил помещение ярким светом, на стене я увидела чью-то тень. Огромную, клыкастую, мохнатую. Как раз в этот момент тень оторвала голову другой тени. Похожей на человека.
Что? Лигр? Как ты… Почему ты здесь? Ты же должен уже быть на корабле… И покорять просторы океанов.
Внезапно крики стихли. Как и рыки, и стрельба. Меня затошнило. Судороги усилились. Меня отрывало от стола и швыряло в разные стороны, как тряпичную куклу. Наверное, если бы не ремни, я бы долетела до потолка и разбилась бы о его поверхность.
Откровенно говоря, мне хотелось вырваться. Мне казалось, что я вся горю. Что огонь уже добрался до меня. Но нет, он был ещё относительно далеко от стола,
