Да, буду.
Делаю оборот вокруг своей оси, она смеётся. Настроение стремительно ползёт вверх. Может, не всё так плохо и безнадёжно, как мне недавно казалось?
После ресторана отправляемся в квартиру, которую снимала Оля. Дверь открывает молодой мужчина в майке и растянутых спортивных штанах. Я помню о словах Петровского и ожидаю подставы.
- Добрый вечер, – стараюсь быть максимально вежливым. Если нам предстоят разборки, то точно не в присутствии девочек. – Хозяйка дома?
- Я – хозяин. В чём вопрос?
Странно. Насколько помню, в материалах дела фигурировала женщина, а о мужчине и речи не было.
- Мы хотим забрать свои вещи, – продолжаю разговаривать спокойно.
- Шутите? Откуда ваши вещи могут быть в моей квартире?
Он тоже разговаривает с виду спокойно, но ощущается напряг, который мне совсем не нравится. Оля порывается что-то сказать, но я сжимаю её ладонь – прошу, чтобы не встревала. Мы с ней заранее договорились, что говорить с хозяйкой я буду сам.
- Мы можем поговорить с Лидией Святославовной? – спрашиваю по-прежнему сдержанно, хотя внутри поднимается чёрная туча.
- Мама вышла, зайдите позже, – бросает мужчина и фактически захлопывает перед нашим носом дверь.
- Идём в машину, подождём, пока она вернётся.
- Валера, это какая-то чертовщина! – шепчет Оля. – Хозяйка жила одна, я этого мужчину впервые вижу. Там в квартире всего две комнаты. В одной жила она, в другой – мы с Алисой. Этого там и близко не было!
- Да, интересный тип, – произношу задумчиво и строчу сообщение Петровскому.
Ждать приходится недолго. Хозяйка появляется минут через пятнадцать с большим пакетом из супермаркета.
Я бы с удовольствием пошёл туда один. Но Смирнова не знает меня и может не впустить в квартиру. Приходится снова брать с собой Олю и Алису.
При виде нас Лидия Святославовна начинает суетиться.
- Сейчас принесу ваши клумаки, – бросает с порога и исчезает в недрах квартиры.
Возвращается очень быстро и ставит перед нами сумку, рюкзак и какой-то пакет. Оля тут же заглядывает в рюкзак и проверяет, на месте ли ценные вещи.
- Тут всё, я всё упаковала, – торопливо бормочет. – Извините, у меня много дел.
- Оля, идите в машину. Я вас догоню, – отправляю девочек в надежде поговорить со Смирновой по душам.
Но из кухни доносится запах гари, и хозяйка убегает, а ей на смену выходит мужчина. На сей раз он ещё менее приветлив.
- Вы всё забрали? До свидания, – подталкивает меня к выходу и закрывает дверь.
Звоню Семёну и с возмущением делюсь странностями визита.
- Вещи взяли? Ценное всё на месте? Езжайте в гостиницу, – реагирует на мою эмоциональную речь, как обычно, спокойно.
- А ничего, что эта дама ещё деньги Оле должна вернуть? Оплачено за месяц, а прожили они там всего восемь дней, – киплю от возмущения.
- Валера, ты будешь бодаться сейчас за эти копейки? – тормозит меня адвокат. – У тебя что, других проблем нет?
- Та ну, пусть подавится, конечно, – соглашаюсь. – Но знаете ли! Обвинить Олю, подделать отпечатки, ещё и прикарманить деньги…
- Мы пока не знаем, кто и с какой целью их подделал. Может, ребята в отделении сами слепили, чтобы поскорее дело в суд передать. Не волнуйся, я проконтролирую, чтобы внутренние разборки на тормозах не спустили, – заверяет меня и отсоединяется.
Разговор с Петровским меня остужает. Как ни крути, а я должен ему доверять.
- Вернула деньги? – спрашивает жена, как только я занимаю водительское место в машине.
Надо бы, конечно, соврать. Для её же спокойствия так было бы правильно. Но не решаюсь. Я будто на испытательном сроке. И каждый неверный шаг может оказаться последним.
- Нет пока. Но не бери в голову, Петровский всё решит.
Оля всхлипывает… И чёрт его знает, что у неё творится сейчас в голове. По большому счёту, своим бессмысленным побегом она сама наломала дров. Очень надеюсь, что она это понимает.
- Давай договоримся, – прошу тихо, но настойчиво, – что ты больше не будешь убегать, не рассказав мне о своих проблемах? И вообще, если тебе кажется, что что-то не так, то, пожалуйста, давай будем обсуждать это вместе. Потому что с одной стороны всегда видна только одна сторона проблемы. И потому, что одна голова – хорошо, а две – лучше. Просто держи меня в курсе всего, пожалуйста. Ладно? А я постараюсь тебе помочь.
- Обсуждать с тобой что? То, как вы с отцом хотели отобрать у меня дочь? – шипит отрешённо.
- Оля, это – именно то, о чём я сказал, – продолжаю настаивать на своём. – Ты думаешь, что знаешь всё, а видишь только одну сторону! Представь себе, я не был в курсе планов отца, даже не догадывался, ничего не знал в вашем с ним разговоре. Узнал об этом относительно недавно. И если бы ты сразу мне рассказала, то я бы всё решил ещё тогда. Поэтому прошу: давай всё обсуждать и решать вместе. Мы теперь семья и должны во всём действовать заодно.
Понимаю, что над доверием нам ещё работать и работать… И что семьёй мы пока стали только на бумаге. И что сослагательное наклонение и взаимные упрёки сейчас вряд ли уместны. Но невыносимо больно думать, что всей этой ситуации с побегом, мытарствами и полицией могло не быть, если бы я сразу узнал о её разговоре с отцом…
Этот бесконечный день наконец подходит к концу.
Оля выходит из душа, укутавшись в банный халат. Чем темнее на улице, тем осязаемее между нами напряжение. Кажется, ещё немного – и его на хлеб можно будет мазать…
Снимаю с кровати покрывало. Жена стоит в дверях и нервно теребит поясок.
- Валера, я очень устала…
- Ложись, – откидываю угол одеяла.
Оля не торопится, замирает в том же положении.
- Давай не сегодня?
Она реально думает, что я собираюсь её принуждать к сексу? Жесть…
- Раздевайся и ложись, – рявкаю резче, чем следовало бы, и ухожу в душ.
Мне обидно… Как будто я не понимаю, что она не готова вот так сразу принять наш брак! Но я уже не знаю, как вывернуться, чтобы ей было хорошо. Может, и вправду перегнул палку с росписью?
Когда возвращаюсь в комнату, обнаруживаю Олю на самом краю кровати, свернувшуюся калачиком.
