Рыжая бестия!
Она меня околдовала с первого взгляда.
Свела с ума.
Отобрала свободу мысли.
Я влюбился также беззаветно как в первый раз. Взрослый тридцатилетний мужик потерял голову от девчонки.
Сейчас впервые могу признаться себе, что эта любовь даже более яркая, чем первая. Более глубокая и страстная.
Тогда я был юнцом, а сейчас зрелый мужик, понимающий что к чему, знающий, как много может дать женщина мужчине.
Только на этот раз я ошибся…
Самоуверенность меня подвела. Я был уверен, что Наташа меня любит, обожает, боготворит…
А на деле я выдавал желаемое за действительное.
Жениться собрался! За таких, как я, такие богини как Наташа замуж не выходят. И точка.
Вот результат моей наивности и откровенной глупости. Итог – тюремная камера на четверых, где душно грязно холодно. Дети, оставшиеся без отца на годы.
Прикрываю глаза.
Что если Наташа скажет им, что мы любим друг друга, хотим пожениться. Всё это просто ужасная ошибка?!
Моя любимая девочка она должна меня вытащиться отсюда. Наша любовь не может закончиться вот так…
Откроется дверь. Меня пригласят на выход. И закончится весь этот кошмар!
Отчаянно цепляюсь за тлеющую надежду.
Озноб пробирает до костей. Ёрзаю на шконке.
Дверь с лязгом открывается:
– Чанышев, на допрос! – грубый окрик поднимает меня на ноги.
Медленно иду к дверям.
Главное сохранять спокойствие. Всё будет хорошо. По-другому в жизни быть не может.
Я слишком много страдал в этой жизни.
Многое терял.
Сейчас всё должно быть по-иному.
Судьба обязательно сжалится надо мной!
Допрос длится непозволительно долго. Я очень плохо соображаю. Я как во сне. Единственно, что доходит до меня, то, что нет никаких обвинений!
Наташа утверждает, что я ее мужчина, познакомились рядом с ее училищем. Я пригласил ее на выходные на море. Она приехала и осталась.
Хвала Небесам!
Умничка моя!
Она сказала им всё то, что я проговаривал про себя десятки раз сегодня. Моя любимая девочка будто считала информацию.
Бабах!
Как гром среди ясного неба, следователь говорит мне, что я свободен. Берет с меня подписку, что не выеду за пределы города.
Я на всё согласен. Подписываю документы. Меня выпускают…
Всё как во сне. К вечеру выхожу из КПЗ, беру такси, еду домой.
– Аким, мерзавец, даже не подумал, что надо приехать или прислать кого. Сто процентов уже в курсе моей беды. Не захотел же светиться!
Подъезжаю в дом уже ближе к ночи. Свет горит только на кухне.
Вхожу, стараюсь не шуметь. Зря. Мои не спят все. Едва слышат шаги, выбегают на встречу.
– Папуля! – дочки бросаются, льнут, виснут на мне как обезьянки.
– Я очень устал. Давайте спать, – быстро говорю я, и ухожу от семьи к себе в комнату.
Прямо в одежде падаю на кровать, вжимаюсь лицом в подушку, пахнущую Наташей. Вдыхаю ее аромат.
Всю ночь так и не удается уснуть. Встаю в шесть утра, иду прямиком в дом Марты.
– Ты? – женщина накрывает завтрак для семьи, – присаживайся, позавтракаешь.
– Марта, я по делу.
– Деньги?
Киваю.
– Я верну. Как только устроюсь на новом месте, сразу верну.
– Да, ладно. Можешь год не возвращать. Мы как узнали вчера, тут же скинулись тебе на адвоката хорошего. Вот держи, – худощавая женщина исчезает за дверями комнаты, возвращается с толстым конвертом.
– Сто тысяч.
– Спасибо, – жму загорелую руку.
– Своих не бросаем!
Прячу конверт в кармане куртки, быстро запихиваю в себя завтрак. Кланяюсь по-японски, возвращаюсь домой.
«Мои» уже давно проснулись, сидят на кухне в нервном ожидании.
– Мы уезжаем. Берите самое необходимое. Чтобы к обеду все были готовы!
– Домой? – радостно щебечет Зехра, не до конца понимая значение слова.
– Домой! – со счастливой улыбкой вторит ей Камилла.
– Домой…
– Мы сможем навестить маму, – тут же вспоминает старшая дочь.
– Да, заедем к ней.
Глава 37Наташа Удальцова
Иду послушно за родителями к машине. Молча сажусь. У меня нет слов. Даже эмоций нет. Я пустая.
– Доченька, – мама гладит меня по руке. – Поговори со мной.
Мне не о чем с ней разговаривать. Они ворвались в мою жизнь, сломали ее и теперь просят меня о чем-то или хуже того, хотят, чтобы я поблагодарила их за спасение?
Как же плохо они меня знают.
В отличие от матери, отец сидит на переднем сидении и не пытается разговаривать со мной, но я слишком хорошо его знаю. От него так и распространяются флюиды – смотрите, какой я крутой мент, нашел дочь, вызволил ее из плена.
– Как вы меня нашли? – выпаливаю я, едва мы входим в номер отеля.
– Алена сказала, что видела тебя в дельфинарии. Я ей не поверила, а
Демид – да. Пробил твою карту, ты воспользовалась ею в магазине. Тогда-то все пазлы сошлись. Осталось только выяснить, кто этот мужчина с тремя детьми. Это не составило большого труда, сейчас же везде видеокамеры, – мама облегчено вздохнула, выговорившись.
– Алё-на, – тяну как мантру, – где она?
– Спит, – мама указывает глазами на одну из дверей, ведущую в смежную комнату.
– Э-э, как хорошо устроилась. Сочи, отдых…
– Ты говоришь глупости, – одергивает меня мать.
– Твоя сестра нарушила миллион правил, чтобы быть здесь. Ради тебя!
– Ради меня? – нервно встаю с дивана, на который успела упасть.
– Не надо! – мама не успевает меня остановить. Размашистым шагом иду к комнате, врываюсь в ее утробу. Здесь темно.
К своему удивлению, слышу не только сопение сестренки, но и мужской храп. Включаю свет. Парня, спящего на диване, я не узнаю. Бросаю злой взгляд на блондинку, спящую на небольшой кровати. Хватаю подушку с кресла, бросаю в сестру.
– Просыпайся!
– Что?.. – первым вскакивает с дивана огромный парень.
На секунду теряюсь, отхожу в сторону на пару шагов.
– Алена, блин! – полусонная сестренка сидит на кровати, не моргая глядит на меня.
