– Эй, – Стив толкнул Робби локтем, – как тебе это?
В ответ Робби кивнул, и их губы чуть тронула улыбка, которую Квиллер перевёл приблизительно так: а мы сорвали банк; видать, он хорошо упакован; обстановочка, пожалуй, потянет на пару миллионов . Подобное к себе отношение ещё три-четыре года назад подействовало бы Квиллеру на нервы, но теперь он уже привык к тому, что долларовый знак стал его визитной карточкой.
– Мистер Квиллер, – начала Фиона, – это мой сын, Робби.
– Поздравляю с победой, молодой человек. Я видел тебя в субботу. Отличное выступление!
Мальчик кивнул, слова хозяина ему польстили. Квиллер пригласил их в уголок для отдыха, где стояла роскошная, бежевого цвета, мебель.
– Пожалуйста, садитесь.
Робби взглянул на светлую обивку, а потом на мать.
– Садись, – ответила ему она. У тебя чистые штаны. Я только что их стирала.
Мальчик– немой, решил Квиллер. Почему никто об этом не обмолвился ни словом?
– Кто-нибудь желает стаканчик сидра? – спросил он.
– Может, у вас найдётся пиво? – осведомился Стив.
– Мы с Робби будем сидр, – сказала Фиона; мать с сыном сели рядом на диван. На другом, бросив куртку на коврик, вольготно расположился Стив.
– А это кошки? – спросил Стив, остановив взгляд на сиамцах, наблюдавших за незнакомцами с перил нижней лоджии.
– Да, сиамские, – ответил Квиллер.
– Почему они на меня таращатся?
– Они не таращатся, а просто смотрят вниз.
– А что случилось с вашими деревьями? – Скаковой тренер указал большим пальцем на сад.
– На них несколько лет назад напала болезнь, – пояснил Квиллер, – а на прошлой неделе их сильно потрепала буря, вот я и решил, что пора мне избавиться от мёртвого леса.
– Я могу его превратить в хорошее пастбище, если вы задумаете держать при себе пару лошадей.
– К сожалению, городское законодательство запрещает держать в пределах города лошадей, свиней, крупный рогатый скот, птиц и коз.
Попивая прохладительные напитки, визитёры между делом бросали восторженные взгляды то на каминную трубу, то на чердачную лестницу, то на открытые площадки, то на массивные балки.
– Я читал в «Вестнике», что здесь повесился какой-то парень, – заметил Стив.
– А для чего веревочная лестница? – вдруг спросил Робби.
«Он говорит!» – подумал Квиллер.
– Запасной выход на случай пожара, – ответил он мальчику. – Вы привезли сведения о конюшне, Стив?
– Факт! Из кармана куртки он выудил конверт и протянул его Квиллеру. – Я получил эти цифры от Амбертона. Когда он вернётся из Аризоны, с радостью с вами познакомится и всё покажет.
– Что конюшне приносит доход?
– Выведение лошадей, продажа лошадей. Выигрыш на скачках. Сдача стойл в аренду и тренировка лошадей. Уроки верховой езды. В Локмастере полно богатых семейств, жаждущих, чтобы их дети брали уроки верховой езды и побеждали на скачках.
– Вы управляетесь со всей работой?
– Факт! Это моя обязанность!
– У вас есть резюме? – спросил Квиллер, но, увидев, что конюх замешкался, добавил: – Я сейчас объясню. Дело в том, что я собираюсь вкладывать деньги в это предприятие не от себя лично. Все вложения будет делать Мемориальный фонд Клингеншоенов, поэтому мне придётся обсуждать ваше предложение с членами правления. Они непременно спросят о вашем прошлом, где, на кого и как долго вы работали. А также почему сменили ту или иную работу и так далее.
Стив чихнул, и Фиона протянула ему бумажную коробку.
– Я могу составить тебе резюме, Стив, – предложила она.
– Ух! – Он вытер себе лоб. – Ну и жарища тут!
– У него аллергия, – пояснила Фиона, – его бросает то в жар, то в холод.
– А чем ты занимаешься на ферме? – обратился Квиллер к Робби.
– Помогаю Стиву, – ответил мальчик, бросив взгляд на мать.
– Он очень ловко управляется с лошадьми, – с материнской гордостью подтвердила она, – Когда он вырастет, то собирается стать знаменитым жокеем, да, Стив?
Тренер опять чихнул.
– Вам надо как-то бороться с вашей аллергией, – посоветовал Квиллер.
– Я говорю ему то же самое, – подхватила Фиона.
В этот момент на лоджии началась какая-то возня, шум и повизгивание, – и вдруг кошки пулей сорвались с места вверх по скатам, через кошачьи площадки, по винтовой лестнице на крышу, оттуда рысью обратно вниз к нижней лоджии. И, словно пикирующие бомбардировщики, бросились вниз и приземлились – Коко на спинку дивана, на котором сидел Стив, а Юм-Юм – прямо к нему на колени. Стив вздрогнул, а Фиона взвизгнула.
– Брысь! В чём дело! – возмутился тренер.
– Простите! Мы с вами сейчас присутствовали на семнадцатой встрече участников еженедельных Пикакских скачек, – прокомментировал Квиллер.
Коко оставался стоять на спинке дивана, будто собрался выдворить с него незнакомца: напряг лапы, выгнул спину и лошадиной подковой свернул хвост. После чего он чихнул: пччч! Чихал он тихо, струя сочившегося через треугольные окна света выхватила исходящее из его рта облако брызг.
Тренер вытер платком шею.
– Лучше мы вернёмся на ферму, – сказал он.
– Спасибо, что привезли мне эти сведения, – поблагодарил Квиллер, помахивая листом бумаги. – Если вы пришлёте мне ваше резюме, мы сможем начать работать над этим делом. Надеюсь, членов правления оно заинтересует.
– Пошли, Робби, – сказала ему мать. – Поблагодари мистера Квиллера за сидр.
Гости встали. Стив, надевая куртку, заметил на полу что-то странное.
– Что это? – спросил он.
Он поднял гравированную металлическую пластинку, прикрепленную к деревянному бруску, на которой была изображена конская голова
– Это старая печатная форма, – ответил Квиллер, – их всюду раскидывают кошки.
– Я мог бы использовать её на первой странице «Собеседника конюшего».
– Пожалуйста, возьмите её.
– О! Очень вам благодарны, – сказала Фиона.
– Не забудьте картонку.
– Здесь последний выпуск «Собеседника», – произнёс Стив, бросив её на кофейный столик, – там есть все результаты скачек.
Квиллер проводил гостей к машине, на прощание перекинувшись с ними дежурными фразами по поводу температуры воздуха и вероятности дождя, Когда же он вернулся в дом, Юм-Юм по-пластунски выползала из-под дивана, а Коко успешно расправлялся с «Собеседником», превращая его в клочки. Придерживая бумагу лапами, он клыками хватал уголок и отдёргивал назад голову. Квиллер с восхищением загляделся на его плодотворную работу. Интересно, что пробудило в нём такую ярость: запах свежих чернил или качество бумаги? Он уже во второй раз разделывается с лошадиным бюллетенем.
