кого в мыслях не встретил, – закончил спокойно.
– Они могут оказывать влияние и на нас? – тихо поинтересовалась я.
– Не на всех. Ариаты с третьим уровнем способностей, связанные с менталистикой, ни Дасуну, ни кому-то из пустынников не по зубам. На тебя вон, их дар не действует, а применить они его явно пытались и не раз.
Я ужаснулась, но тут же взяла себя в руки. Все-таки вырабатываемая годами привычка дала о себе знать.
– А остальные девушки, приходившие на вечера…
– Мы с Нараном изолировали всех, кто мог поддаться их влиянию. На приемах присутствовали только менталисты и эмпаты, – кивнул Маркус, снова всматриваясь вдаль.
Будто что-то его тревожило, но определить, что именно, он так пока и не смог.
– Рик, а на тебя, получается, их дар действует? – не удержалась я.
– Еще как! Мне так и хочется тут все разнести.
– Ничего, выпустишь пар на тренировке или с Тай, это дело касается только Рафаэля, – отрезал Маркус, открывая полог одного из шатров. – А над защитой мы подумаем, когда вернемся на Ариату.
Пропустил меня вперед, нырнул следом, тут же набирая кого-то по лиару. Рик остался снаружи, а я прикусила губу и попыталась успокоиться, но все равно безумно волновалась за Рафаэля. Понимала, что и Маркус, и Рик вряд ли бы стали от меня скрывать, если бы моему ректору грозила опасность, но и их молчание вместо ответов изрядно напрягало.
Ждать пришлось недолго, хотя время для меня растянулось, мысли хаотично метались, и я пыталась анализировать происходящее, но даже при всей своей фантазии не понимала, зачем Рафаэль согласился на поединки.
Имея опыт общения с разными расами, я знала, что у поединков могут быть самые разные цели. Те же аэрцы при помощи боя отстаивали свою территорию, а у хунусов, к примеру, победитель избирался вождем и получал лучшую и большую часть добычи, полученную во время набегов на соседей. А год назад, когда я оказалась на практике у шарзов, моему руководителю пришлось драться, доказывая, что он силен, поэтому и достоит вести переговоры. Может, у пустынников так традиционно отмечаются завершенные сделки, если они происходят именно на их планете? Учитывая бездну нюансов, связанных с их укладом жизни, возможно и это.
Еще мелькнул вариант с поединком за право получить в жены девушку, в данном случае, меня, но я практически сразу же его откинула. Между мной и Рафаэлем все ясно, пустынники и видели наши отношения, и чувствовали, как сильно мы друг друга любим. А поддаться на провокацию… Это точно не про моего проницательного ректора!
Остается только довериться ему, дождаться объяснений. Сдается, Рафаэль сказал бы правду сразу, еще в шатре, если бы мог. И я уверена, будь у него выбор, вряд ли согласился бы на два поединка.
Покидая шатер, я тут же споткнулась и шарахнулась от Рика, который собрался поймать меня. Как-то он совсем забыл, что я одним прикосновением могу считать все его эмоции и прошлое.
В трехстах шагах переливался новый защитный купол. За ним откуда-то появились скамьи, на которых сидели преимущественно женщины. Мужчины, одетые поголовно в форму, вооруженные до зубов, словно не на поединки пришли посмотреть, а собрались в бой, стояли за их спинами или рядом. Центр предсказуемо остался пустым, как и проход, по которому я шла к месту, оставленному для меня.
Маркус и Рик, так же, как и четверо пустынников из нашей охраны, расположились рядом.
Я сделала несколько глубоких вдохов, окинула взглядом толпу и выпрямилась, старательно держа лицо. Меня не волновали ни шумевшие вокруг пустынники, ни прожигающие любопытством взгляды, ни разговоры. Все мои мысли были сейчас о Рафаэле.
И, когда вышел Дасун, одетый в доспехи и с короткими мечом за поясом, которого пустынники приветствовали криками, я лишь бросила мимолетный взгляд, замирая, чувствуя, как бешено бьется сердце, рвется к моему мужчине.
Рафаэль остался в своем черном космическом костюме. На бедре прикреплено оружие, похоже, кинжал или нож, на поясе – кобура с бластером. Непохожий ни на кого из пустынников, чужой для них, непонятный…
Едва он появился, смолкли крики, лишь легкий ветерок всколыхнул песок, обсыпая обувь. Его рассматривали, любопытничали, обжигали взглядами и явно не понимали, что я нашла в этом мужчине. Не чувствовали еще его силы, не ведали, как одним прикосновением он может разбудить внутри сердца пламя, не знали, каковы его забота и тепло на вкус. Один раз окунешься – никогда не захочется возвращаться.
Рафаэль шел спокойно и уверенно, не обращая внимания ни на кого вокруг. Его глаза сияли бирюзой, опаляли меня, заставляя дыхание сбиваться. Он смотрел сейчас исключительно на меня, как тогда, когда надевал половинку от уникального браслета, таким образом признаваясь в любви.
Когда Рафаэль оказался рядом, нас разделило всего два шага. Пустынники напряглись, Маркус и Рик бросили взгляды на пространство, словно делили его на части, решая, кто за какую в случае непредсказуемой ситуации возьмется. Рафаэль же замер передо мной лишь на мгновение, коротко обжег взглядом, вдохнул и ступил на импровизированную, отделенную барьером, арену.
Где-то вдали зазвучали барабаны, отбивая четкий ритм, к Дасуну и Рафаэлю, что стояли напротив друг друга, подошел Лихшан.
– Когда стихнет барабанный бой, можете начинать поединок. Пусть победит сильнейший и достойнейший! – возгласил он под одобрительные крики толпы явно традиционное приветствие.
Пустынник едва успел отойти и расположиться рядом с Хашаном, Анхелем и двумя юношами, похоже, своими сыновьями, как барабаны стихли.
Дасун напал первым, жестко, бескомпромиссно метя в сердце. Я чуть не вскрикнула, но Рафаэль плавно ушел в сторону. Как же сложно держать лицо и не переживать за своего мужчину!
Один вдох, и бой закипел. Рафаэль перешел на мгновенное перемещение, на арене поднялись пыль и песок, на некоторое время скрывая в этом урагане обоих мужчин. Слышался лязг, яростные крики Дасуна, и мое сердце едва не перестало биться.
Стихли крики толпы, явно недоумевающей, прошло еще несколько мгновений, прежде чем улегся песок и парившая в воздухе пыль. Дасун стоял без доспехов и оружия, одетый в простые бриджи и тунику, с огромными, плещущими гневом глазами.
Рафаэль обезоружил его за считанные минуты.
– Нашли с кем связаться, – хмыкнул Маркус, покачивая головой. – Как-то не учли они, что он прикосновением может не только мысли считать и прошлое. И явно не в курсе, что Рафаэль прошел военную подготовку, владеет в совершенстве четырьмя видами боевых искусств.
Я шумно выдохнула, не сдержавшись. Да что уж там об ошарашенных пустынниках говорить, когда даже я о своем мужчине этого не знала.
Среди толпы послышался шум, и Дасун, осознав, что становится посмешищем, бросился с кулаками на Рафаэля.
Я охнула, когда мой мужчина блокировал удар, не отрывая взгляда от его лица, четких и выверенных движений, удачно рассчитанной силы. Если бы бой с Рафаэлем был тренировочным, то напоминал бы танец, но… Сейчас мужчины сцепились в рукопашной. Дасун рычал, вновь и вновь атакуя, а Рафаэль ставил блоки, больше защищаясь. И только когда пустынник вымотался, пошел в атаку. Рафаэль и здесь не изменил своим принципам, все рассчитал и проницательно заглянул наперед, применяя нужную тактику и стратегию.
Ни единого сомнения, ни единого неточного движения… Я любовалась Рафаэлем, не могла отвести от него глаз. Это мой мужчина. И пусть хоть кто-то в этом усомнится! Мой!
Еще несколько мгновений, и бой завершился. Поверженный Дасун упал на песок без сознания. Кровоподтеков на нем было немного, похоже, Рафаэль разбил ему нос и только, вырубив простыми ударами и силой. Но сдается, оправляться после такого поражения Дасун будет долго.
Зашумели пустынники, поднялся Лихшан.
– Нар Рафаэль, в первом поединке вы победили! – возгласил он.
Мой мужчина невозмутимо кивнул, бросил взгляд на лежащего Дасуна, к которому спешили отец и брат.
– Готовы ли вы ко второму?
Я смотрела на Рафаэля во все глаза, сгорая от желания сорваться с места и его обнять.
– Готов.
Рафаэль был краток и невозмутим. Его взгляд коснулся меня, опалил и сосредоточился на ком-то в толпе.
Интересно, кого они выберут теперь? На арене воцарилась тишина, а после в проходе появился сильный и стройный мужчина. Короткие темные волосы беспорядочно разметались, словно после долгого бега, чуть острый нос и скулы. Одетый, как пустынник, но интуиция вопила, что он не один из них. И дело не только во внешности. Те и двигаются иначе, более тяжелым шагом, и смотрят, практически не скрывая чувств, будь то ярость или счастье.
В синих же, словно глубины океана, глазах незнакомца лишь на миг сверкнуло удивление, когда он увидел Рафаэля, и все эмоции стали не читаемы. Поравнявшись со мной, Риком и Маркусом, он невольно на считанные секунды замедлил шаг. Или мне так
