— Что ж, — я вздохнул, стараясь не выдать досаду, — в таком случае, ты знаешь, что у него не было толкового плана, как вытащить нас отсюда. И у меня нет.
Тревор улыбнулся и придвинулся ко мне вплотную.
— Это потому, что твой куратор не сам принимал решения о тебе, — прошептал он, — предполагается, что я буду действовать так же. Мне доверяют. И я должен делать так, как мне велят. Но я буду умнее.
— Вот сейчас не очень понял, — признался я.
— Ты ведь задумывался о верховном командовании? — спросил Тревор, — почему о нём так мало знают в войсках?
— Задумывался, — признался я.
— Мне доводилось общаться с Верховным. Представь: на нашей стороне он что-то вроде божества.
Я хмыкнул.
— Самая большая тайна этого места — это то, что сторонами командует одна и та же личность. Понимаешь?
Что это? Психологический ход? Чтобы поселить полную неуверенность и растерянность? Заставить потерять критическое восприятие? Или же… правда?
— Твой говорил про Горы Недоступности, да? Про лазы и пещеры, через которые можно добраться до Замка? Про то, как полезно, что ты можешь управлять животными и птицами, потому что на последнем этапе они будут очень нужны. Верно я говорю?
Тревор сказал больше, чем я знал. Намеренно? Скорее всего, нет. Значит, Даниил утаил часть информации? Тоже вёл свою игру — в тёмную?
— Ты вышиб себе мозги, — сказал я. У меня было не так много козырей в этом разговоре, и я зашёл с одного из них.
— Что? — Тревор действительно растерялся.
— На моей стороне, — продолжал я, — после того, как у тебя не получилось застрелить меня, ты вышиб себе мозги. Ты самоубийца. И всё равно оказался здесь, среди погибших в бою. Но ты ушёл сюда добровольно.
— А-а-а, вот ты о чём, — было видно, что ему стоило больших усилий сохранить контроль над собой. Неужели не догадывался? Или наоборот — подозревал многое? Что он видит во снах, ночами?.. как бы то ни было — я попал в болевую точку, это очевидно.
— Те, кто используют вакидзаси — они самоубийцы? — усмехнулся Тревор, — или те, кто кидаются на гранату, чтобы дать возможность товарищам отойти? Из вашего мира — попадут ли такие сюда?
Я промолчал.
— Скажу сразу: я не знаю, к чему тебя ведут. Для чего ты нужен в горах, и что там с тобой сделают, — продолжал Тревор, — но я точно знаю, что единственный способ лично для меня выбраться отсюда — это нарушить эти планы. Подозреваю, что для тебя тоже.
— Что с Алиной? — спросил я, — мы можем встретиться?
Тревор долго молчал.
— Знаешь, я мог бы разыграть и эту карту. Но не буду. Считай это жестом доброй воли и залогом будущего доверия. Я отследил её до штарф-лагеря. Мы никак не сможем её вытащить. Если я попытаюсь — это привлечёт лишнее внимание и поставит под угрозу весь мой план.
— У тебя есть план?
— Есть способ попасть туда, где можно открыть проход в ваш мир, — Тревор снова перешёл на шёпот, — но для этого нам нужно потеряться.
— Потеряться? — переспросил я.
— Не сейчас. Ещё будет время. Я всё объясню. Для первого серьёзного разговора сегодня достаточно.
— Но… — я хотел возразить, но Тревор просто развернулся и вышел из помещения, напевая неожиданно красивым баритоном:
— Blood runs through your veins. That’s where our similarity ends*
*Текст Edotors
Кровь течёт по твоим венам. И это всё, что между нами есть общего.
Тревор явно не хотел продолжать разговор про Алину. Интересно, почему? Я ни секунды не сомневался, что у него был бы способ вытащить её, чтобы использовать для достижения своих целей, если бы она действительно была в штраф-лагере.
В чём же тогда было дело на самом деле? Алина тоже оказалась в центре влияния какой-то другой группы?..
Гадать бесполезно. Оставалось только ждать.
Глава 26
Как и всякий разумный человек, я считаю, что самая страшная вещь, которая может случиться с человеком — это потеря разума. В нашей голове слишком много всего, от чего следует защищаться. Потеря рациональной картины мира, способности рассуждать, делает нас беззащитными перед внутренними демонами.
Поэтому я делал всё, чтобы сохранить холодный ум; ни в каких, даже самых ненормальных обстоятельствах, не давать слабину. Не глядеть заинтересованно в бездну безумия, мечтая о прохладе, где нет рассудка.
Разговор с Тревором поставил меня на грань этой пропасти. То, что я чувствовал нутром, своими инстинктами, с самого первого дня в этом мире, закрутилось в картину с ненормальной логикой. Меня вели с самого начала? Контролировали? Вроде бы, да. Это можно допустить. Но где проходит граница этого контроля? Что, если мной просто играют? Что, если всё это происходит… в моей голове?
Я слышал про тесты на безумие, предполагающие мгновенное решение сложных математических задач с помощью компьютеров, существующих в воображаемом мире, с последующей проверкой результатов вручную. Но, во-первых — у меня не было под рукой даже калькулятора, и во-вторых — я был уверен, что разум мог подделать любой результат. В бреду вычисления будут выглядеть правдоподобно, но они не выдержат проверки в реальном мире.
Плюс одиночка — её никто не отменил… а, значит, к вечеру можно ждать новых визитёров…
Но, к счастью, до вечера дело не дошло.
Сначала я услышал сигнал тревоги. Низкий гул, вызывающий подсознательный ужас, пробирался сквозь толстые стены, добираясь до костей.
Я спокойно поднялся и сел на кровати. И это простое действие вернуло меня в реальный мир. Безумие и паранойя отступили.
Я слышал топот ног по коридору. Что-то вроде отдалённых взрывов и даже… выстрелов? Очередей? Что это? До фронта слишком далеко. Бунт? Но кто будет бунтовать против своей стороны здесь?..
Минут через десять всё затихло. Я тяжело вздохнул и хотел было снова прилечь, но тут дверь в мою камеру распахнулась. На пороге стоял Тревор. Я узнал его благодаря тому, что огромный визир его противогаза почти не скрывал лицо. Кроме противогаза на нём был полный костюм химической защиты. Я такие только в учебниках видел, в Кадетке. В теоретических разделах. В отличие от ядерного, химическое оружие тут было, и даже иногда использовалось — но крайне редко, из-за неожиданного побочного эффекта. Те, кто был причастен к его применению, в следующем цикле перерождения неизбежно оказывались на противоположной стороне. Независимо от того, какая сторона его применяла.
— Надевай. Живо! — скомандовал Тревор, бросая мне на кровать увесистые пакеты, — у тебя где-то полторы минуты.
Я повиновался, не мешкая и не задавая лишних вопросов.
Костюм, как и противогаз, были идеально подобраны по размеру. И вообще оказались неожиданно удобными. Хотя, конечно, в защите было жарковато.
