отец давал наставления именно ему, а не мне. Наказал беречь меня и любить не только за себя, но и за всю мою семью. Мама целовала меня и залила слезами рубашку на груди Грея, обнимая его по-матерински. Мишка с Гришкой жали ему руки с восхищением. А уж как они касались его крыльев! И, хвала богам, что клятва не позволит им рассказать о них друзьям.
Когда мы крадучись возвращались по улочкам Кинсборо обратно, я испытывала лишь теплую грусть, уже навсегда покинув отчий дом. Будто скинула с души пудовый груз: моя семья знает, что со мной все хорошо, я под защитой самого замечательного и любящего мужчины. Я люблю и счастлива. Теперь можно идти вперед.
– Устала? – с понимающей улыбкой спросил Грей. – Совсем скоро начнет светать, нам необходимо поторопиться.
Небо начало сереть. Я действительно сильно устала, поэтому смущенно кивнула, поморщившись от собственной слабости. И поспешила успокоить любимого:
– Ничего, я смогу лететь, не переживай!
Он ласково улыбнулся:
– Я не сомневаюсь. Но давай немного помогу.
С этими словами Грей подхватил меня на руки, заставив ахнуть от неожиданности, и взлетел в небо со мной на руках.
– Ты что, тяжело ведь! – всполошилась я.
– Ты – как пушинка, Ника, – ответил он, коснувшись губами моего лба. – Отдыхай.
– Боги, Грей, есть ли в тебе хоть один недостаток? – восторженно выдохнула я.
– Видимо, есть, раз ты до сих пор не моя жена, – притворно удрученно заметил он.
Мои щеки обожгло смущением. Ведь я сама жаждала стать его женой! Но дурацкая гордость не позволяла попросить его повторить предложение о замужестве. Ведь сама сказала – через полгода. Вот Грей и ждет. И я жду.
Поэтому молча приникла к его груди, обняла за шею и, выцеловывая дорожки на его слегка колючей шее и подбородке, призналась:
– Нет, скорее это мой недостаток, а не твой. Ты же у меня идеален во всем!
И мы зависли над верхушками деревьев на несколько минут, потому что жарко целовались. От счастья у меня аж пальцы на ногах подгибались: так было жарко и томительно в груди. Скорее бы уже эти проклятые шесть месяцев прошли!
Глава 8
– Люблю такую осень! – призналась я, щурясь на ласковом солнышке, греясь под меховым плащом и в зимней форме, и наслаждаясь ягодным мороженым. – Теплую, когда до самых заморозков пахнет грибами и прелыми листьями. Все заготовки уже позади, а впереди зимние вечера у очага, вкусные семейные застолья, посиделки с подружками…
Грей, сидевший на веслах, улыбался:
– Я тоже когда-то любил. Но потом тренировки под дождем, в промозглую погоду, прорывы в дождь и слякоть, когда месишь грязь не сапогами, а собой, охладили всю любовь к золотой поре. Теперь я рад любому времени года, главное, чтобы было если не тепло, то сухо.
На этом свидании Грей решил покататься на лодке по озеру, вокруг которого раскинулся закрытый городок защитников. Набрал сладостей, купил по стаканчику мороженого, и мы отправились кружить по водной глади, болтая о всяком-разном, с удовольствием узнавая друг о друге что душе угодно.
Нам было спокойно и хорошо, прогулка располагала к разговорам на самые разные темы. Я решилась задать вопрос, который крутился в голове с тех пор, как мы навестили моих родных:
– Прости, если сделаю больно. Где твои родители? Они живы? Ты пытался с ними встретиться хоть разочек, с тех пор как стал защитником?
– Они живут в Оттиладе.
– Так ты северянин? Это королевство почти на краю Аарона, – припомнила я.
– Да, довольно близко к тому месту, где правители мира выделили защитникам земли для проживания в будущем, – мрачно усмехнулся Грей.
– Те края действительно очень суровые? – Я взволнованно сжала стаканчик с мороженым.
– Слишком. Но народ привык, справляется, – его улыбка стала задорно-нежной.
– Так ты их видел… потом? – Я невольно оглянулась и спросила шепотом: – Родителей.
Грей веселился, наблюдая за мной, но ответил с ощутимой грустинкой:
– Мои изменения слишком заметны, поэтому мы больше не встречались. Однако я знаю, как они живут, слежу издалека. Помимо меня у родителей еще трое дочерей, моих старших сестер, но они без дара, как и их дети. Хотя мой двоюродный дед тоже защитник. Он начальник форпоста на севере, одного из подразделений корпуса. Я вас позже познакомлю.
– Ничего себе! – воодушевилась я. – Хорошо, когда родные люди рядом.
– Ты права, родные люди рядом – это замечательно, – Грей закрепил весла и придвинувшись ко мне, взял за руку.
Глядя мне в глаза этаким мужским, тяжелым взглядом, поцеловал в центр ладошки, отчего по мне побежали мурашки. Щекотали кожу, будоражили. Эмоции заполошно скакали, чувства обострились до предела. Я полностью открылась, и Грей от меня не прятался – старался таким нехитрым способом стать понятным и придать мне уверенности в ответных чувствах. Его открытость помогала мне еще и в развитии дара эмпатии.
Утонув в темном омуте любимых глаз, я ощущала, как внутри Грея набирает обороты шторм из эмоций. Ненадолго почудилось, будто мое крылатое наваждение готов нарушить слово и не ждать полгода. Казалось, еще немного – и вновь предложит мне пройти брачный обряд. Я бы согласилась, больше не сомневаясь и не раздумывая. Даже надеялась на это предложение и с нетерпением ждала.
– Ника, я хотел бы… – начал Грей, и я замерла от волнительного ожидания.
Но в этот самый момент, когда у меня чуть сердце не остановилось от предвкушения, в кармане его плаща характерно пискнуло.
– Прости, – извинился Грей.
Почтовый артефакт! Чтоб его твари сожрали… Я едва не рычала, понимая: Грею прислали срочное сообщение.
– Что-то важное? Прорыв? – заволновалась я, все еще надеясь, что обойдется.
Но… Грей не получает ничего не значащие письма. Изучив маленький бумажный квадратик, исписанный мелким почерком, он ненадолго задумался, слегка нахмурив брови, а потом, смерив меня коротким взглядом, загадочно сообщил:
– Появилось интересное задание. Но я не хочу с тобой расставаться. Ника, поедешь со мной. В качестве пары.
Взялся за весла и направил
