полки выступили из Калуги к Боровску.
Сражаться со всей королевской армией не представлялось возможным, слишком неравны были силы, но отвлечь часть войска от Можайска означало бы облегчить положение его защитников, и Дмитрий Пожарский поступил именно так. Ратники Пожарского быстро соорудили острог у стен Боровского Пафнутьева монастыря и прочно закрепились в нем. Конные сотни дворян и казаков стали тревожить осадный лагерь гетмана Ходкевича под Можайском. Тем временем к Пожарскому прибывало подкрепление: отряд астраханских стрельцов, конные сотни служилых татар, московские, ярославские и костромские дворяне. Полки Дмитрия Пожарского двинулись к Можайску.
Одно из проявлений мудрости полководца – постановка перед войском реальных задач. Надеяться на разгром всей королевской армии Дмитрий Пожарский не мог, для этого у него явно не хватало сил. И он решил обеспечить безопасный отход от Можайска заблокированного там поляками войска князя Лыкова, а в городе оставить только гарнизон, для которого хватило бы продовольствия. Это Пожарскому удалось.
Отвод полков от Можайска был очень своевременным: с юга, по сговору с польским королем, начал поход на Россию гетман Петр Сагайдачный с украинскими казаками. Он уже сжег Ливны и Елец. Спасенное из-под Можайска войско заняло переправы через Оку, прикрыв столицу. Но в этих событиях Дмитрий Пожарский участия уже не принимал. Он снова заболел и возвратился в Москву. Оставшийся за него князь Григорий Волконский не сумел остановить Сагайдачного. Запорожские «таборы» появились под самой Москвой. 20 сентября 1618 г. к Москве подошла и королевская армия. С нею был и кандидат в цари – королевич Владислав.
Снова собрался Земский собор, который призвал всех горожан оборонять столицу. Торговые и посадские люди были расписаны по стенам и башням. Вооруженные горожане пополнили московский гарнизон. Только с «огненным боем» оказалось около 2 тыс. горожан, еще большее число их владело холодным оружием.
Перед лицом страшной опасности царь Михаил Романов демонстративно осыпал милостями Дмитрия Пожарского. Воеводу пригласили во дворец к царскому столу, наградили золоченым кубком и собольей шубой. Были громогласно перечислены все его заслуги перед Россией. На этот раз в похвалах воеводе не поскупились.
Дмитрий Михайлович Пожарский принимал непосредственное участие в защите Москвы. Когда ночью 30 сентября 1618 г. солдаты гетмана Ходкевича взорвали ворота Земляного города и ворвались в улицы, одним из первых подоспел к месту боя из своего двора на Арбате князь Дмитрий Пожарский с вооруженными людьми.
Ночная попытка показала полную безнадежность штурма Москвы: несмотря на внезапность нападения, интервенты даже не дошли до стены и Белого города. А дальше высились каменные стены башни Китай-города, за ними же – непреступная твердыня Кремля.
Гетман Ходкевич не стал повторять приступов. Он отошел к Троице-Сергиеву монастырю, где претендент на русский престол королевич Владислав потребовал от монахов присяги. Залп из грозных крепостных пушек будто ветром сдул парламентеров. Ходкевич не стал испытывать счастья и пошел дальше, за рубеж. Вскоре отправился восвояси и гетман Сагайдачный.
Польский сейм отказался дальше финансировать безнадежную войну, начались переговоры. 1 декабря 1618 г. было подписано перемирие. Россия потеряла Смоленск и другие западнорусские города, но обрела, наконец, долгожданный мир.
В 1621–1628 гг. Дмитрий Михайлович Пожарский возглавлял Разбойный приказ, который ведал уголовными делами по серьезным преступлениям. В 1628–1630 гг. он неожиданно оказался воеводой в Великом Новгороде.
Война 1632–1634 гг. за возвращение Смоленска на время привлекла внимание правительства Михаила Романова к прославленному воеводе. Было решено, что поход на Смоленск возглавят бояре Михаил Шеин и Дмитрий Пожарский. Но Пожарскому было уже 50 с лишним лет, он долго и тяжко болел. От почетного назначения пришлось отказаться.
Осенью 1633 г. (осада Смоленска затягивалась) Боярская дума снова обратилась к воеводе Дмитрию Пожарскому. На этот раз он согласился возглавить армию вместе с князем Дмитрием Черкасским. Но сбор войска шел медленно, и в феврале 1634 г. воевода Шеин сдался, окруженный королевскими полками. Что успел сделать Дмитрий Пожарский, так это только надежно прикрыть Можайскую дорогу. На столицу поляки даже не пробовали наступать. Начались мирные переговоры.
Князю Дмитрию Пожарскому поручено было присутствовать на переговорах, именно присутствовать, ибо сами переговоры вели попеременно то Федор Иванович, то Иван Петрович Шереметевы. Создается впечатление, что это делалось намеренно, чтобы повлиять на польских послов – Дмитрий Пожарский был живым олицетворением той грозной силы, которая похоронила планы короля завоевать Россию!
Как особо доверенное лицо Дмитрия Михайловича Пожарского вместе с боярами Шереметевыми оставляли управлять Москвой во время отсутствия царя. В 1634–1641 гг. (с некоторым перерывом) он ведал Московским Судным приказом. Это была должность, требующая большого личного авторитета, неподкупности, безукоризненной честности, ибо этот приказ разбирал споры между знатнейшими представителями столичного дворянства, включая членов Боярской думы.
Последнее военное назначение Дмитрия Пожарского состоялось в 1638 г., когда возникла опасность большого похода крымского хана на Россию. Пожарский был назначен воеводой в Рязань. Для известного полководца и боярина, занимавшего видное место в тогдашней иерархии, такое назначение могло показаться оскорбительным, не по чину, но Дмитрий Пожарский стоял выше местнических счетов. России снова угрожала опасность, разве он мог отказаться?
«…Князь Дмитрий скончался 20 апреля 1642 г…Погребли его в родовой усыпальнице Пожарских в суздальском Спасо-Ефимьеве монастыре…
Время не заглушило славу освободительной войны 1612 г. Памятник Кузьме Минину и Дмитрию Пожарскому, воздвигнутый на Красной площади в Москве, красноречиво выразил отношение потомков к памяти двух великих патриотов»[15].
Что можно добавить к этим высоким словам?
Каждое время рождает своих героев.
В то недоброе десятилетие нашей истории, которое получило название «Смутного времени», среди всеобщего беспорядка, потрясений и неверия, разрушения моральных ценностей, непонимания и предательства многих представителей господствующего класса, особую ценность приобретали такие высокие гражданские качества, как верность и глубоко патриотическое чувство долга перед Россией.
Именно этими гражданскими качествами обладал Дмитрий Михайлович Пожарский, именно они вызывали доверие и любовь народа, вставшего под его стяг на освободительную войну против иноземных завоевателей.
Князь Дмитрий Пожарский был живым укором «тушинским перелетам», сторонникам королевича Владислава и «Маринкиного воренка», предателям «семибоярщины» – отсюда недоброжелательство и подозрительность к полководцу, которые преследовали его всю жизнь.
И еще одно качество выделяло Дмитрия Михайловича Пожарского из других полководцев того времени: глубокая вера в патриотические силы народа, умение объединить и повести за собой всех русских людей, независимо от чинов и сословий. Это было невероятно трудно для потомка владетельных князей – подняться над сословным высокомерием и сословной ограниченностью.
Дмитрий Пожарский поднялся.
Глава 8. Михаил Шеин
Героическими страницами в летописи борьбы русского народа с польско-шведской интервенцией начала XVII в. всегда считались обороны городов.
Почти 3 года выдерживала осаду Москва, отбивая многочисленные приступы интервентов и тушинцев, и только
